Марьяновский бой
К нападению на чехословацкие эшелоны омские большевики начали готовиться 24 мая. Было решено, что отряд в 290 человек под руководством военного комиссара П. С. Успенского расположится на разъезде Куломзино. Разъезд находился на западном берегу Иртыша, прямо перед железнодорожным мостом и был самым удобным местом для остановки эшелонов. План был таков: чехословацкие эшелоны должны быть остановлены и разоружены. Потом они должны быть проверены и только тогда пропущены на станцию Омск. На станции эшелонам готовилась отдельная встреча: вагоны должны были остановиться перед разобранным путем и неподвижными подвергнуться огню приготовленных пулеметов. Всю ночь на 25 мая на станции Омск шли лихорадочные приготовления. Когда в 6 часов утра эшелон штаба Чехословацкого корпуса уезжал в сторону Челябинска один из членов Отделения, который пришел на станцию распрощаться со своими коллегами, видел, как вооруженный отряд большевиков садился в вагоны и отправлялся на запад.
Тогда же, утром 25 мая эшелоны 6-го Ганацкого полка выехали со станции Исиль-Куль в сторону Омска. Первым шел эшелон штаба 6-го полка. Где-то перед Омском он встретился с эшелоном штаба своего корпуса. Командир 6-го полка штабс-капитан О. Гануш доложил командиру корпуса генералу В. Н. Шокорову, что действует по приказу Временного исполнительного комитета. Генерал тактично ответил, что не имеет вопросов, так как совершенно не знаком с обстановкой, но предупредил, что в Омске идет красная мобилизация и там может дойти до попытки разоружения чехословацких эшелонов.
Около полудня 25 мая эшелон штабс-капитана О. Гануша прибыл на разъезд Куломзино. Добровольцы были удивлены, что маленький разъезд переполнен красноармейцами. После остановки комиссар П. С. Успенский приказал русской поездной бригаде оставить локомотив и вагоны. Видя этот маневр штабс-капитан О. Гануш тут же послал своих железнодорожников, которым приказал занять локомотив и вагонные тормозные площадки и держать локомотив наготове. Разговор с комиссаром П. С. Успенским был трудным и сначала штабс-капитан О. Гануш, ссылаясь на Пензенский договор, отказался сдавать оружие, но потом все же согласился отдать 20 винтовок, с условием пропуска в Омск. П. С. Успенский требовал выдачи всего оружия и досмотра вагонов, что было решительно отвергнуто. Тогда комиссар распорядился окружить чехословацкий эшелон и запросил помощи из Омска. Увидев это, штабс-капитан О. Гануш дал условный сигнал и чехословацкий эшелон быстро покинул разъезд и ушел на запад.
Прибыв на Алонский разъезд штабс-капитан О. Гануш встретился там с эшелоном своего 2-го батальона. Было решено отъехать еще дальше от Омска на станцию Марьяновка, чтобы там дождаться остальных эшелонов полка и тогда уж всем вместе двигаться на Омск. Штабной эшелон отбыл первым, а эшелон 2-го батальона задержался из-за неисправности вагона. Отцепку вагона произвели быстро, но все равно было потрачено какое-то время. Едва 2-й батальон отъехал с разъезда, как со стороны Омска показались два эшелона с вооруженными людьми. Началась гонка и большевистские поезда временами шли за чехословаками всего в нескольких сотнях метров и было хорошо видно, что они заполнены красноармейцами. Командир 2-го батальона на ходу передал по вагонам, чтобы все воины приготовились и в Марьяновке сразу выскочили и разделились на две цепи.
Последнее действие трагедии разыгралось на маленькой и тихой, степной станции Марьяновка. Штабной эшелон 6-го полка уже стоял у перрона, а воины, ожидая своих, прогуливались и покуривали папиросы. Около трех часов дня показался мчавшийся на всех парах эшелон 2-го батальона и еще скрипели тормоза, как из вагонов начали выскакивать легионеры и бросились занимать позиции по обеим сторонам станции. Воины штабного эшелона побежали за своим оружием. Показались большевистские поезда стреляющие на ходу. Когда красноармейцы стали выскакивать из вагонов, чехословаки атаковали: 5-я рота с двумя пулеметами Максима и четырьмя пулеметами Шоша ударила с юга, половина 6-й и вся 7-я рота – с севера. К ним на помощь уже спешили 200 человек из учебной команды и 50 человек из команды пешей разведки. Красноармейцам не дали развернуться и находясь в кучках у своих вагонов они падали под огнем чехословаков. Через сорок минут все было кончено: на поле боя лежало около 250 убитых и раненых красноармейцев, 128 человек сдались в плен. Был тяжело ранен и в этот же день скончался комиссар П. С. Успенский. Часть красноармейцев из хвостовых вагонов разбежались. Оба большевистских эшелона со всеми запасами попали в руки чехословаков, трофеями стали 12 пулеметов и несколько сот винтовок с запасом патронов. Чехословаки потеряли 18 убитых. Собрав своих мертвых и раненых ганацкие стрелки сели в эшелоны и к вечеру отъехали еще дальше на запад, на станцию Москаленки, где ночевали.
Добравшись вечером до Омска уцелевшие красноармейцы произвели самую настоящую панику. Омский совет немедленно сообщил о ситуации в Москву. В ответ на это известие нарком по военным делам Л. Д. Троцкий выдал грозный приказ, который был разослан всем совдепам по железнодорожной линии:
Военная.
Всей сети Российских железных дорог Республики: ЛН, ЛМ, ЛЧ, НД.
Все Советы по железным дорогам обязаны, под страхом тяжкой ответственности разоружить чехословаков. Каждый чехословак, который будет найден вооруженным по железнодорожной линии, должен быть расстрелян на месте, каждый эшелон, в котором окажется хотя бы один вооруженный, должен быть заключен в лагерь военнопленных. Местные военные комиссары обязуются немедленно выполнить этот приказ: всякое промедление будет равносильно измене и обрушит на виновных суровую кару. Одновременно посылаются в тыл чехословацким эшелонам надежные силы, которым поручено – проучить мятежников. С честными чехословаками, которые сдадут оружие и подчинятся советской власти будет поступлено, как с братьями: им будет оказана всяческая поддержка. Всем железнодорожникам сообщается, что ни один вагон с чехословаками не должен продвигаться на восток; кто уступит насилию и окажет содействие чехословацкому продвижению их на восток, будет сурово наказан.
Настоящий приказ прочесть всем чехословацким эшелонам и сообщить всем железнодорожным служащим в месте нахождения чехословаков. Каждый военный комиссар обязан об исполнении донести.
Народный комиссар по военным делам Л. Троцкий.
25 мая был поворотным днем, когда произошло много драматических событий: на станции Марьяновка был ликвидирован Омский красноармейский отряд, ближе к вечеру чехословаки заняли станцию и город Мариинск, а ночью на 26 мая заняли город Новониколаевск. Ситуация в Западной Сибири резко изменилась, и опора большевиков город Омск оказался под угрозой с двух сторон. Москва начала предпринимать все бо́льшие усилия по ликвидации чехословаков и посылала одну за другой грозные телеграммы. 26 мая в 13 часов нарком путей сообщений В. И. Невский отправил очередной чрезвычайный приказ:
В дополнение к моему приказу от 25 мая, приказываю любой ценой не уступать просьбам и нажиму чехословаков.
1. Не давать им паровозы.
2. Если будут брать силой, устраивайте им железнодорожные катастрофы.
3. Не разрешайте чехословакам пользоваться телефонными и телеграфными аппаратами.
4. Не давайте чехословакам никаких продуктов.
5. Помните, что каждый железнодорожник, который окажет чехословакам какую-либо помощь, будет изгнан из рядов железнодорожников и отдан под суд.
В Челябинске сведения о бое на станции Марьяновка стали получать в полдень 26 мая. Сначала телеграфисты перехватили частную телеграмму, сообщавшую о том, что идет бой. Вскоре пришли более точные сведения о том, что эшелон 6-го полка подвергся нападению красноармейцев, развернулся бой и на обеих сторонах большие потери. От подполковника С. Н. Войцеховского в Омск полетела новая телеграмма о том, что в Омске произошло недоразумение при попытке красных разоружить чехословацкий эшелон. С. Н. Войцеховский категорически потребовал не допускать никаких враждебных действий и не препятствовать пропуску эшелонов.
На послеполуденном заседании съезда Б. Павлу сообщил делегатам о бое на станции Марьяновка. Сообщение было встречено тишиной. Всем уже было ясно, что это фактическое начало войны, но надежды на мирное разрешение конфликта еще не угасли, не угасли надежды на переговоры с помощью Челябинского совета. Невзирая на все преграды и при молчаливом согласии челябинских большевиков чехословацкие эшелоны понемногу продвигались на восток. В ночь на 26 мая из Полетаево в Челябинск прибыл эшелон штаба 2-го Иржи из Подебрад полка. После полудня 26 мая штабной эшелон и эшелон 1-го батальона 2-го полка убыли в Курган. На их место со станции Полетаево был передвинут эшелон со 2-м батальоном, а в Полетаево со станции Златоуст передвинут эшелон 3-го батальона 2-го полка.
Контакты чехословацких руководителей с Челябинским советом шли не только по поводу движения эшелонов. Б. Павлу и Г. В. Кобелянко пришли к мнению, что Омский совет можно заставить отойти от своей непримиримой позиции, если чехословаки объявятся перед Омском большими силами. Омским большевикам нравилось угрожать издалека, у них на станции не было ни одного чехословацкого эшелона, а те чехословаки, которые хотели вступить во 2-й Чехословацкий армейский корпус находились еще в лагере военнопленных. Б. Павлу и Г. В. Кобелянко решили, что нужно нажать на Уралоблсовет, чтобы Екатеринбург принял эшелоны из Челябинска и разрешил им ехать через Тюмень на Омск. Появление легионерских эшелонов перед Омском с двух магистралей и в больших силах дало бы эффект, недаром омский комиссар Карлов заклинал челябинцев любой ценой задержать чехословацкие эшелоны.
Вечером 26 мая представители Челябинского совета и чехословацкие руководители связались по телеграфу с Екатеринбургом. К аппарату подошел уральский областной военный комиссар С. А. Анучин. Первыми свои аргументы выложили челябинцы и чехословаки. Г. В. Кобелянко заявил что сегодня пришло известие о бое на станции Марьяновка с большим числом убитых с обеих сторон. Здесь же Г. В. Кобелянко добавил, что прошедшей ночью просил Москву отправить чехословаков на восток и центр обещал сообщить свое решение. Б. Павлу еще раз разъяснил, что по решению съезда чехословаки не будут выдавать оружие и намерены ехать на Владивосток. Легионеры сохраняют нейтралитет и только насилие со стороны власти может заставить их ответить. Член Челябинского совета комиссар М. Г. Крымов добавил, что отправки чехословаков требует и проблема с продовольствием.
Ответ уральского областного военкома обескуражил его собеседников. С. А. Анучин заявил, что чехословаки сами виноваты в возникновении вооруженного конфликта, так как не хотят сдавать оружие, не исполняют приказ профессора П. Максы и допускают тем самым большую ошибку. И вновь челябинские комиссары пробовали уговорить военкома С. А. Анучина, призывая его воздействовать на Омский совет, но С. А. Анучин еще раз подчеркнул, что положительное решение конфликта зависит только от чехословаков, которые должны выдать оружие. Тогда Б. Павлу заявил, что выдать оружие они не смогут, так как это решение съезда и попытался еще раз объяснить свою позицию. Военком С. А. Анучин прервал его и заявил: «Я вижу, что вы плохо понимаете по-русски и дальнейший разговор бесполезен!