В Иркутскѣ
В смыслѣ этого пункта была 26-го февраля — с одной стороны согласно приказа Завѣдующаго Финансовым Отдѣлом при Военно-революціонном Комитетѣ и с другой стороны согласно распоряженія начальника гарнизона Чеховойск подполковника Чила — собрана комиссія в слѣдующей составѣ: 1. предсѣдатель — представитель Финансоваго отдѣла Ф. И. Громов, 2. представитель Финансоваго отдѣла — И. А. Страшкевич, 3. ст. ревизор Государственнаго контроля — И. А. Никольскій, 4. предсѣдатель Чрезвычайкой слѣдственной комиссіи — М. Ф. Милліонщиков, 5. представитель Центральнаго Комитета Профессіональнаго Союза служащих Забайкальской ж. д, — И. Е. Затылков, 6. капитан Чеховойск Лисы, 7. поручик Чеховойск Навратил ; с правом совѣщательнаго голоса присутствовал член коллегіи Комиссаріата по охранѣ государственных цѣнностей. Эта комиссія, в которую впослѣдствіи вошел второй представитель Государственнаго Контроля, товарищ Бендак, и третій представитель Чеховойск, подпоручик Новак, установила порядок, в каком будет производиться перегрузка и передача золота, и постановила, что до момента отъѣзда Чеховойск золото остается под караулом смѣшанной охраны (даже если бы золото формально было передано раньше того).
Комиссія начала свою работу в слѣдующій день, 27-го февраля. Производилась она таким образом, что в присутствіи всѣх членов комиссіи и начальников обоих караулов (чехословацкаго и совѣтскаго) вагоны открывались, ящики или мѣшки с золотом в них погруженные подсчитывались и их количество сравнивалось с упомянутым уже актом Государственнаго Контроля от 4-го января 1920 за № 16. Потом золото перегружалось в большіе американскіе вагоны. Таким порядком продолжалась работа Комиссіи три дня : 27-го были наполнены 4 американских вагона (1821 ящик с золотом), 28-го перегружено золото опять в четыре (402 ящика и 1678 мѣшков), 29-го могли быть наполнены только два вагона (1040 ящиков), потому что Управленіе дороги больше их не подало. По той же причинѣ и в слѣдующій день золото перегружаться не могло, а Комиссія только в вагонах подсчитывала ящики и мѣшки. Об этой работѣ составлялся каждый день отдѣльный акт, подписанный всѣми членами комиссіи.
1-го же марта был составлен акт об общей суммѣ передаваемаго золота : „общее количество мѣшков с золотом (1678) соотвѣтствует тому количеству, которое указано в актѣ представителей Государственнаго Банка и Государственнаго Контроля от 4-го января с. г. за № 16, а общее количество ящиков с золотом (5143) менѣе количества ящиков, указаннаго в том же актѣ, на 13 штук, что объясняется бывшей в эшелонѣ кражей, на каковую составлен акт от 12-го января с. г.“
„При осмотрѣ ящиков с золотом — говорится в том же актѣ — значительная часть их оказалась с трещинами и поврежденными печатями, что объясняется многократными перевозками золота и по объясненію старшаго кассира Государственнаго Банка И. П. Кулябко и вскрытіемъ ящиков в Омскѣ для провѣрки : растеря же монет и вообще золота из ящиков во время перегрузки не обнаружена. Осмотр мѣшков с золотом показал, что они частично попорчены, повидимому, под вліяніем колебанія температуры и общих условій храненія; растеря монет из мѣшков во время перегрузки также не обнаружена, хотя и был такой случай поврежденія мѣшка в присутсвіи комиссіи, при коем 9 монет выкатились из сего мѣшка, о чем подробно изложено в актѣ от 28-го февраля с. г.“
Той же датой 1-го марта помѣчен и заключительный акт, составленный й подписанный той же комиссіей : Ввиду ухода Чеховойск из Иркутска Комиссія во исполненіе своего же постановленія, изложеннаго в актѣ от 26-го февраля с. г., приняла от смѣшанной (чешской и русской) охраны Россійскаго золотаго запаса всѣ вагоны с золотом, а именно 10 американских вагонов (за одним исключением по 520 ящиках или мѣшках в каждом) и 8 товарных вагонов (за двумя исключеніями по 220—260 ящиков в каждом), в общем итогѣ 5143 ящика и 1678 мѣшков с золотом. „По провѣркѣ пломб и замков навѣшенныя на эти вагоны, таковые полностью оказались в исправном состояніи, а состояніе вагонов с золотом имѣло прежній вид, указанный в актѣ сей же Комиссіи от 1-го марта с. г., составленномъ Комиссіей по окончаніи работ, по провѣркѣ и частичной перегрузкѣ золота. По освобожденіи смѣшанной охраны от несенія караула таковое на себя принял русскій отряд, а именно : 7-я рота Иркутскаго совѣтскаго караульнаго полка под командой тов. Шелепина.
Одновременно ушел от вагонов с золотом послѣдній чехословацкій караул, 2-ой пулеметной роты 10-го полка. Послѣдній же чехословацкій эшелон (пулеметный баталіон 10-го полка) отошел со ст. Иркутск в 19 часов того же дня.
Подполковник А. Чила, в то время командир 10-го чехословацкаго полка, выѣхавшій из Иркутска с послѣдним чехословацким эшелоном, отмѣтил в своей статьѣ „Золото“ (Ческословенски Денник №№ 679 и 680, от 16-го и 18-го мая 1920) слѣдующую важную деталь: „Поѣзд сопровождало нѣсколько старорежимских чиновников, которые состояли при золотом запасѣ постоянно, еще с момента его отправки из Петербурга ; они вели списки о количествѣ и о сортах золота и устроились в золотом эшелонѣ вмѣстѣ со своими семьями как дома.“
О том, в какія руки попал золотой запас послѣ ухода чехословацкаго войска из Иркутска, нарисована в статьѣ Чилы слѣдующая картинка:
— При вагонѣ, в котором находилось караульное помѣщеніе, мы были свидѣтелями характеристической сцены. Пришла караульной ротѣ смѣна, то есть около двух дюжин подростков, не имѣвших совсѣм никакого понятія и никакого интереса к тому, к чему их назначили; стояли они в кучкѣ, хохотали или ругались, большей же частью глазѣли туда и сюда. Товарищ Шелепин (командир перваго совѣтскаго караула) хотѣл видѣть их командира, котораго нельзя было отыскать; наконец он откуда-то выскочил — без оружія и без пояса — так только, в шинели и в валенках.
„Гдѣ у вас ружье?“ спрашивает Шелепин.
„Нѣту — у пяти других тоже нѣт,“ отвѣчает начальник смѣны.
„А как-же так?“
„Так — не выдали. Говорят: Нѣту — передавайте друг другу.“
„А патроны есть?“
„Немного — по пять штук, и то еще не у всѣх, а только у нѣкоторых.“
„Так чего вы — к чорту— пришли на смѣну! Ружей нѣту, патронов нѣту . .. Какого вы полка?“
„Мы — из города.“
„Какого-же полка?“
„Полка то? А бог его знает, как его того ...“
„А кто вас послал? ! !“
„Какіе-то, там, в казармах; собирали нас, собирали, и говорят : идите на смѣну — к золоту. Но вот мы и тут — а кто нас послал, ей богу, уж не знаю — забыл, перепутал... теперь-же все не так, а как-то — чорт знает — ничего не разберешь ..."
„А пароль есть ?“
„Есть.“
И несчастный товарищ Шелепин отвел начальника смѣны в свой вагон... о чем они там сговорились, я не знаю — но через полминуты знаменитый начальник смѣны стоял опять перед вагоном, обвел смущенным взором свое стадо и направился с ними куда-то обратно в город.
Но это состояніе недостаточной охраны золота продолжалось недолго: немного спустя прибыли в Иркутск части регулярной большевистской арміи, которая согласно условій перемирія продвигалась на разстояніе 100—150 верст за чехословацким аріергардом. Золотой запас потом, навѣрно, был перевезен в центральную Россію, гдѣ он в дальнѣйшей раздѣлил судьбы остального русскаго золота, находившагося в руках большевистскаго правительства.
Наконец еще небольшое примѣчаніе из области так сказать статистики: о том, сколько золота было привезено в Омск и сколько его увозил с собой Колчак на восток. В упомянутой выше статьѣ журнала ,,Пржерод“ (г. изд. 1. № З) Брушвит сообщил, что к перевозкѣ казанскаго золота, которое (и с упаковкой) всѣсило около 80 тысяч пудов, понадобилось два поѣзда, каждый в составѣ 40 вагонов. Насколько же помнит генерал Сыровы, золота в Челябинск было привезено три эшелона в составѣ около 120 вагонов - разницу В этих цифрах можно обьяснить тѣм, что кромѣ золота было в Казанском запасе и серебро и другѣ драгопьнности. Адмирал Колчак увозил собой из Омска только 28 вагонов.