От Парижа до Берлина по карте Челябинской области 

Достопримечательности  Челябинской  области;  происхождение  топонимов (названий)  географических  объектов

Ваняшкинская пещера часть 2

Начало 

Потерпев очередную неудачу, я решил искать выход пещеры возле новопристанинского кладбища. Тогда точного места ее нахождения я не знал, так как не исследовал скалы возле Блиновского поворота.

Однажды я возвращался из Сатки и из окна автобуса заметил черное пятно и углубление в скале на фоне белого снега и серого камня. «Значит, пещера здесь», — определил я.

Позднее я осмотрел скалы и побывал около пещеры. Монолитная известняковая скала сильно закопчена. Весной у ее подножья новопристанинские школьники жгли костры. Напротив входа стоит сосна и как бы прикрывает его от посторонних глаз. Пещера невелика. Некоторые местные жители утверждали, что раньше пещера была довольно значительная и известная, но каменные обвалы отрезали ее дальнюю часть, и теперь она обозрима только спереди на протяжении всего нескольких метров. Вход низкий, а дальше идут глыбовые завалы.

Расчистку входа предприняли осенью, пока не успела замерзнуть земля. Вооружились лопатами, ломами, веревками. Выбросили камни, мелкую щебенку, сухую глину. Несколько больших булыжников вытащили с помощью веревки, но потом осталась огромная плита, которая обрушилась с потолка и преградила дальнейшее продвижение вглубь горы. С ней мы не смогли справиться, не смогли даже сдвинуть ее с места. Плиту будто приварили электросваркой к основной скале. Отчаявшись в успехе, мы прекратили работу.

Это было в октябре 1968 года, т. е. полтора года спустя после первого посещения Большой Ваняшкинской пещеры. Прогресса в поисках пока не предвиделось. У меня оставалась еще какая-то надежда на нишу, из щелей которой выходящие пары образуют снежники. Но пробиваться к неизвестным гротам можно только летом.

Весной 1969 года была предпринята попытка раскопать нишу, но положительных результатов она не принесла. Нас преследовало сплошное невезение. Мы окончательно разочаровались и решили оставить пещеру в покое, больше никогда не заниматься ее поисками. Я вернулся к старому занятию — палеонтологии, стал собирать окаменелости.

Я много путешествовал по долинам рек, логам, россыпям. Однажды дороги странствий привели меня в Ваняшкино. Пойма Ая в этом месте широкая. В обрывистой нижней террасе я раскапывал палкой песок и гравий. На берегу бойкий старичок, одетый в городскую одежду, варил на костре уху, помешивая деревянной ложкой в большом алюминиевом котелке. Потом он присел на обрубок толстого дерева, закурил и стал искоса посматривать в мою сторону.

— Червей не здесь надо копать, молодой человек.
— Я червей и не ищу. Я не рыбак.
— А что ты ищешь?
— Смотрю камни.
— Камни? Какие?
— Разные, интересные...
— А где они такие есть?
— Везде. В обрывах, в горах, на полях, в пещерах...
— В пещерах, говоришь? А вон в той пещере есть что-нибудь интересное? — и он показал в сторону ваняшкиных пещер и притеса.
— Ничего существенного.
— Как ничего? В этой пещере нельзя не найти существенного. Она огромна, как сама гора.
— Было бы так! А то один вздор и разговоры.
— Нет, это не вздор, а правда. Видишь вот это бревно? — осердился старичок и показал на обрубок ствола дерева, на котором сидел.
— Вижу.
— А ты знаешь, что это?
— По-моему, колодина.
— Правильно, колода, — поправил он.
— А для чего она была нужна?
— Из нее лошадей поили.
— Правильно. Лошадей поили. А потом человека насмерть в ней чуть не забили.
— За что он так пострадал?
— А все из-за этой пещеры.
— Что же произошло?
— Случилось ужасное. Рассказать?
— Обязательно. Это, должно быть, очень интересно.
— Расскажу. Только уху отставлю в сторону от огня, а то разварится. Внучку с мужем поджидаю. С работы должны вернуться. Так вот, мне уже восьмой десяток пошел, а случилось это тогда, когда от силы было лет девять-десять. Стояло в ту пору жаркое лето. Свертывались на деревьях листья, сохли на корню травы, испарялись ручьи. Ай так обмелел, что курица могла его вброд перейти. А по вечерам — духота. После дневного зноя донимали пауты и гнус. Как-то раз, прячась от жары и мошкары, лошади ушли за реку и скрылись в прохладе леса. Только слышно было, как из-за скал раздавался звон ботала. Утром отец послал за конями Петрушу, моего старшего брата. Поднялся он на гору и побрел вдоль кромки скалы. Мальчишеское любопытство заставило его заглянуть туда, где массивная скала отошла от основной. гряды и где зияла каменная пропасть. Там Петруша увидел черный вход в пещеру и вылетавших из нее диких голубей.

На другой день Петруша взял вожжи и опять ушел к скалам. Зачем он их брал, я не знал, но кто-то из родни сказывал, что Петруша привязывал вожжи за камень и по ним спускался в пещеру. Другие уточняли: прежде чем попасть в пещеру, Петруша раскачивался на веревке, потом цеплялся за какой-то выступ и закреплял веревку так, чтобы она не ускользнула от него. Позднее он не раз уходил в пещеру, уносил с собой лучину, бересту и подолгу пропадал в том подземном вертепе. Что он там делал, этого я тоже не знал, но кое-кому он шепнул, что побывал в преисподней.

Как-то раз Петруша исчез в сумерках. Наступила душная ночь. Ночная тьма не принесла прохлады. Люди плохо спали и метались, как в бреду. Овцы и коровы тяжело дышали, раздувая бока. Я лежал в горячей постели. Отец курил крепкий табак и теребил вспотевшую бороду.
— Это он, варнак! — сердито сказал отец и показал на скалы. — Вставай, Афоня!

Я встал, и мы с отцом пошли на берег Ая.

От скалы поднимались к небу отблески огня. Сначала послышался слабый, а потом нарастающий свист. Звук то затихал, то вновь усиливался. Скалы многократно повторяли его. И было что-то жуткое, сатанинское в этих свистах. Потом из-за скалы взметнулся столб искр, и раздался чудовищный хохот, который тут же не замедлили повторить скалы. От этого адского хохота у меня волосы на затылке встали дыбом, а отец выругался и вырезал ивовый прут. Еще не раз возобновлялся свист, рассыпался леденящий душу дьявольский хохот, и взлетали к вершинам сосен огненные искры.

Коротка летняя ночь. Вскоре загорелся восток, и наступил рассвет. С первыми лучами солнца замычали коровы, заблеяли овцы, залаяли собаки, захлопали, заскрипели рассохшиеся ворота, и стадо двинулось по деревенской улице. Ночное происшествие привлекло внимание ваняшкинских баб, и они оживленно переговаривались на берегу.

— Креста на нем нет! С нечистой силой связался! — зудили одни.
— Отца изводит! Лука-то аж почернел! — вторили другие.

Но вот вода в реке всплеснулась, и на подсохший галечник вышел Петруша. Что я увидел на его голове?! У меня по телу пробежали мурашки. По его плечам и спине рассыпались длинные вьющиеся локоны волос. В одной руке Петруша держал веревку, а в другой — старинный серебряный подсвечник. Отец мрачно подошел к сыну и как-то глухо прорычал:

— Выродок!

И тут же содрал с головы «ведьмины космы». Петруша опустил голову. Отец в немой ярости взял хрупкое тело брата и с силой бросил его в колоду.

— Что с нами будет? Да сойдет на землю Божья милость!.. — выли старухи.
— Пришла Божья кара! Холера! Засуха! Мор! — подвывая, зубоскалили богомолки.
— В каталажку вероотступника! — выкрикивали более решительные.

Прут рассек воздух и опустился на Петрушину спину. Раздался слезный вопль. Бабы ахнули, и, крестясь, рассеялись. Наступила мучительная тишина. Я молча заплакал. Спокойно журчал на перекате Ай. Невозмутимо прогуливались по отмели разжиревшие вороны. Вяло струились из печных труб голубые дымки. И среди этой кажущейся мирной, неторопливой, полусонной идиллии слышались монотонные удары прута, слабые стоны брата да усердные покряхтывания отца.

Петруша не вставал четыре месяца.

— Умрет! — не скрывая от отца слез, причитала мать. Дом жил приближающейся смертью. Но неожиданно для всех брат стал быстро поправляться, а к первому снегу вышел на улицу. «Молодость победила смерть», — так говорят теперь. С приходом зимних холодов отец отправил Петрушу в извоз. Через три месяца он вернулся домой да такой повзрослевший, румяный, красивый, что стоявшие у ворот девки поразевали рты да так и приморозили от удивления семечки на губах.

Наступили для Петруши короткие счастливые дни. Завороженный первой любовью и девичьими чарами, он по целым ночам не появлялся домой, не слушал приказы отца. А он готовил расправу. Ох, и темный же был тогда народ! Как-то рано утром отец долго стоял перед образами, потом расчесал гребнем никогда до того нечесаную бороду и за столом изрек свой отцовский приговор, не подлежавший обжалованию или ослушанию:

— Прощаю, Петр, тебя за грехи великие. Отныне ты будешь служить Богу, а не дьяволу. К Христовой Пасхе тетка Анфиза отведет тебя в Воскресенский монастырь. О том я уже договорился с отцом Флегонтием. Будешь очищать свое грешное тело от злого духа и блудной плоти. Домом тебе будет келья, пищей — святая молитва. Перекрестись!..

Петруша перекрестился, но в ту же ночь его не стало. А на другой день в деревне заговорили, что исчез он не один. Как сквозь землю провалилась соседская девка, красавица Глашка. Вот какая история произошла на этом берегу, — закончил свой рассказ Афанасий Лукич и подвинул уху поближе к горячим углям.

— А как зовут тех специалистов, которые исследуют пещеру? Я ведь тоже о них читал...
— Спелеологи. — Вот-вот. Значит, мой брат Петруша был первым спелеологом в этих местах.
— Может быть. А что с ним было дальше?
— Через год Петруша подал весточку, что устроился жигарем (значит, углежогом) на Златоустовском казенном заводе, и у них родилась дочь. А потом его след потерялся совсем. После гражданской войны я уехал в Юрюзань и до сих пор там живу. А вот внучке моей довелось жить в этих местах. Выучилась она и ее направили в Межевой. На Бокатовых рудниках она работает. Да вот они и сами показались...
— А что было в пещере?
— Ничего удивительного. Необъяснимого тут нет. Петруша развел костер, сделал берестяной факел и ушел в глубь горы. Там он увидел великое множество летучих мышей и давай их пугать. Мыши стали порхать туда-сюда. В полете от крыльев исходил легкий свист, который усиливался в ущелье, как в органной трубе. От скал же он отдавался многократным эхом. То же самое надо понимать и с хохотом, который приняли за чертов шабаш. Петруша так развеселился, что начал бить палкой по костру и громко смеяться. Поднялся столб искр, а люди подумали, что это ведьмы плясали на костре с распущенными волосами.
— Что же у него было на голове, когда он вышел из пещеры?
— Парик. Самый настоящий старинный парик. Как в кинофильме... В общем, как у кардинала Ришелье.
— Где он его взял?
— Где-то там, в пещере.
— Афанасий Лукич, а вы верите, что пещера действительно есть? Дело в том, что мы ее искали, но не нашли...
— Должна быть. Наверное, просто вход завалился камнями. Ведь столько лет с тех пор прошло!..
— Узнаю дедушку. Любит он рассказывать удивительные истории. Ты бы, дедушка, записывал их, как Павел Петрович Бажов. Было бы интересно почитать нашим потомкам, — улыбнулась подошедшая внучка и присела на колоду.
— Ладно, ладно, — шутливо согласился Афанасий Лукич. — Собирайте стол и рассаживайтесь. И ты присаживайся, молодой человек.
— Нет. Спасибо! Подходит мой автобус. Маршрутный автобус из Айлино спускался с Ваняшкинской горы.
— Спасибо, Афанасий Лукич, за рассказ. Всего вам хорошего. До свидания!
— Не за что, — отмахнулся старичок.

Я забросил рюкзак за плечи и поспешил вверх по откосу.

Итак, мы вновь вернулись к Большой Ваняшкинской пещере. Однако ее поиски были напрасными от начала и до конца. Ущелье было завалено крупными камнями и щебенкой. Перебросав массу грунта, мы поняли, что такая работа нам не под силу. Ну, а где же пещера? Еще ниже? Тогда зачем Петруше была нужна веревка? В отвесной же скале входа не было.

Наступил 1970-й год. В то время я уже жил в Сатке.

Зашел как-то к нам свояк (сестрин муж моей жены) Анатолий Иванович Серебров, рабочий «Промстроя», и мы разговорились.

— Как жив-здоров, Виталий Петрович? — перво-наперво осведомился он.
— На здоровье не жалуюсь.
— А как чувствуют себя пещеры?
— Неважно.
— Почему так?
— Одни пещеры разрушают, другие сами разрушаются, а третьи мы не можем найти.
— Какую пещеру вы не можете найти?
— Ваняшкинскую, — и я рассказал историю о Большой Ваняшкинской пещере.

Слушая занимательный рассказ, Анатолий Иванович даже вспотел. Затем он вытер залысины платочком, прочистил до зеркального блеска очки и категорически заявил:

— Или лгун этот Афанасий Лукич, или плут, или просто старый ходячий фантазер. К концу жизни с ума спятил, стал людей в заблуждение вводить...
— В чем дело?
— Что же ты раньше у меня про нее не спросил? Я бы все козыри перед тобой выложил. В этой пещере я бывал и знаю, откуда она начинается.
— Откуда же?
— Вход в пещеру открывается в скале. Она находится совсем близко от пионерского лагеря «Барабанщик».
— Большая она?
— Да хоть железнодорожные составы в нее загоняй. Заметив мое недоверие, Анатолий Иванович высморкался и закурил.
— Пожалуйста, расскажи поподробнее.
— Посылали нас работать в Новую пристань. Вот мы в пещере и побывали. Гроты в ней действительно громадные и есть где разгуляться. Тамошние жители рассказывали, что возле кладбища пещера имеет выход, но полностью под горой мы не проходили. Те же новопристанинские мужики припоминали, что в пещере терялись овцы и козы, а потом появлялись на другой стороне горы. Пускали собак. Они тоже проходили гору насквозь. Один раз забрела свинья и заблудилась. Ночью было слышно ее хрюканье, а через неделю она вылезла вся поцарапанная с разорванной совой в зубах. После гражданской войны в пещере скрывались контрреволюционеры. До нашего посещения в ней находили пустые английские бутылки из-под рома и рислинга и печатный станок. Станок будто бы отвезли в Свердловск. В пещеру можно спускаться по веревке через Творожную яму.
— Что это за Творожная яма?
— А это вертикальная труба вниз. По краям она осыпалась, а наружу выступила белая огнеупорная глина. Во время дождей глина размокает и принимает вид творога. За это и прозвали ее Творожной ямой. Наши рабочие тоже спускались в пещеру через эту воронку. Нужна только длинная веревка.
— Анатолий Иванович, могли бы вы показать теперь вход в пещеру или Творожную яму?
— Конечно. Хоть сейчас. Но вот насчет входа ходил слух, что его обрушили взрывники, когда производили разработку Ивановского бокситового карьера на Ивановской горе, недалеко от новопристанинского моста через реку Ай. За абсолютную достоверность не ручаюсь.

Рассказ А. И. Сереброва произвел на меня большое впечатление. Появилась уверенность, что огромная пещера все же существует. Но вход в пещеру я искать не собирался, так как его не было, а вот насчет Творожной ямы решил проверить.

Ивановская гора, в недрах которой находится предполагаемая пещера, представляет собой равнинное плато, изрезанное по краям небольшими лощинами и оврагами. Недалеко от Ваняшкинских притесов я обнаружил три неизвестных мне карстовых провала. При спуске с горы в пионерский лагерь «Уралец» треста «ЮУМС» тоже нашлась небольшая воронка, которая так и осталась непроверенной. Творожной ямы не оказалось. У меня снова появилась неуверенность, и я прекратил дальнейшие поиски. Их продолжили другие.

16 ноября 1970 года в Саткинском горно-керамическом техникуме была образована секция спелеотуризма — спелеоклуб «Поиск». Его организаторами стали преподаватель техникума Н. Т. Дубровин и студент Николай Савоськин. Савоськина выбрали инструктором по спелеотуризму. Он энергично взялся за работу. За сравнительно короткое время саткинские спелеологи сделали несколько интересных открытий. Естественно, я им рассказал о своих поисках и неудачах, связанных с Большой Ваняшкинской пещерой.

Клуб «Поиск» организовал несколько экспедиций в район пещеры. В частности, спелеологи вновь раскапывали нишу. Безрезультатно. Копали они в одной из трех карстовых воронок, но белую глину в ее бортах не обнаружили. Углубившись метра на два, они поняли, что никакой пробки у провала нет.

Как-то морозным январским вечером 1972 года ко мне зашли Коля Савоськин и молодой спелеолог Саша Филиппов. Со свойственной ему запальчивостью Коля сразу же высказался:

— Виталий! Были мы опять около Большой Ваняшкинской пещеры. Ниже пещеры и чуть выше по течению Ая обнаружили небольшую скалу и заваленный вход. Есть иней и снежинки. Подставили руку, а оттуда дует ветерок! Надо раскопать!
— Пожалуйста, Коля, копайте. Я эту загадочную пещеру искал пять лет, но так и не смог найти. Мне кажется, это чудо не существует. Но для верности поискать можно. А вдруг гроты найдутся...

На этом можно поставить точку. Но захотелось сделать небольшое заключение.

Итак, открытие таинственной пещеры не состоялось. Ивановская гора упорно хранит молчание. Дуют холодные ветры, трещат морозы, а где-то в темных подземельях гулко стучат капли воды, ударяясь о камни, вырастают белые сталактитовые колонны. В забытых пустотах исполинских гротов незримо витают тени прошедших историй.

Пройдут годы, тысячелетия, время разрушит скалы, смоются каменные россыпи, и откроется вход в пещеру. Когда-нибудь придут любопытные парни и заглянут в неизведанные гроты Ивановской горы. Выражаю надежду, что они окажутся такими же смелыми, такими же мужественными, как нынешние саткинские спелеологи, и не убегут от тайн Большой Ваняшкинской пещеры.

И еще хочется рассказать легенду о Царе и Царевне. Но сначала о их расположении.

Известняковые останцы Царь и Царевна возвышаются в скальной гряде Ваняшкинских притесов на левобережье Ая, на участке между пионерскими (теперь детскими оздоровительными) лагерями «Барабанщик» и «Уралец». В этих же самых скалах вместилась и пещера, которую ныне именуют Большой Ваняшкинской, так как напротив нее на другом берегу Ая стоит деревня Ваняшкино. Если идти из «Барабанщика» в «Уралец» и санаторий-профилакторий «Янтарь» вдоль скалы, то, не доходя пещеры, мы встретим эти известняковые останцы. Они поднимаются в виде исполинских каменных столбов. Профиль Царевны в чем-то напоминает статую женщины с высоко поднятой головой, в которой просвечивается круглое сквозное отверстие. Его почему-то называют Пулеметным гнездом. Царь выглядит массивнее, но без «головы». Рассказывают, что лет 40 — 50 тому назад «царская голова» неожиданно рухнула, ударилась о землю и рассыпалась в куски, которые скатились вниз по крутому откосу. О Царе и Царевне (иначе Короле и Королевне) бытует легенда. Неизвестно, кто ее сочинил. Наверное, ребятишки из пионерского лагеря «Барабанщик». А может быть, туристы или спелеологи.

Жили раньше на земле люди-великаны, жилища свои устраивали в пещерах. Вот и на реке Ай жили великаны, а домом им служила Большая Ваняшкинская пещера с ее огромными залами-гротами и великолепными сталактитовыми дворцами. Был у великанов царь, но по причине преклонных лет умер. Царем стал молодой, красивый юноша-царевич. Была у молодого царя невеста — дочь соседа-царя из другого пещерного города, расположенного тоже где-то рядом на реке Ай. Была она очень красивая, но гордая, вспыльчивая и капризная девушка. Крепко любила она юного царя и торопилась за него замуж. А у царя на уме одни забавы с друзьями, пирушки да охота.

Приехала как-то царевна к царю в гости, а он ее даже не заметил, не обратил никакого внимания на ее приезд, как ни в чем не бывало винокурил с друзьями, отпускал налево и направо веселые шуточки своим товарищам да расточал любовные улыбочки завлекательным подружкам из царского окружения, а заодно и молоденьким игривым служанкам. Темная злоба и месть захлестнула сердце оскорбленной царевны. Не сдержала красавица жестокого порыва, вгорячах схватила кинжал и одним взмахом отсекла голову царю. А потом опомнилась, ужаснулась царевна, захолодела от страха, непоправимой беды и навечно застыла в немом каменном изваянии. Царь тоже успел подняться на ноги и тоже превратился в безмолвный серый камень. Так и стоят они с тех пор рядом, на одном месте и не могут разойтись.

Бросились в испуге друзья и слуги юного царя, наглухо захлопнули за собой каменные двери пещеры, а в сутолоке потеряли ключи. Так и не могут они их найти в вечном мраке, так и не могут выйти из пещеры к дневному свету, не найдут другую дорогу к солнцу. С тех пор никто больше не видел людей-великанов — обитателей пещерного города. Знают о потерянных ключах только Царь и Царевна, но молчат, ничего не говорят, так как холодные, безжизненные камни, в которые они превратились, не владеют человеческой речью.

В наши дни любознательные спелеологи пытаются найти тайные двери, через которые люди-великаны проникали в великолепные подземные гроты и дворцы, но безуспешно. Видимо, ключи от этих дверей потерялись навсегда. Беспокойные исследователи пещер — нынешние спелеологи-энтузиасты слышат лишь где-то поблизости за мощными каменными стенами коридора гул подземных пустот, раздающийся будто в вакууме, но дальше проникнуть не могут. Как говорится в пословице, близок локоть да не укусишь. Только летучим мышам известна дорога в жилище мертвых великанов, откуда они по ночам полчищами вырываются наружу и оглашают окрестности громкими свистящими звуками своих кожаных крыльев-перепонок. А Царь и Царевна так и стоят в одиночестве, в вечном каменном молчании. Их скорбный удел — охранять мир и покой таинственных сталактитовых подземелий, откуда не вернулись к теплу, солнцу и радостям жизни их земные сородичи-великаны.

Озера | Топонимия | Пещеры | Легенды | Музеи | Краеведение | Фильмы | Фотогалерея | ООПТ | Гербы | Сказки

 

Рейтинг@Mail.ru Яндекс.Метрика Яндекс цитирования