От Парижа до Берлина по карте Челябинской области 

Достопримечательности  Челябинской  области;  происхождение  топонимов (названий)  географических  объектов
  • Главная
  • Промышленность
  • • Металлургия Южного Урала в 18 веке

Металлургия Южного Урала в 18 веке

Владимир ПЯТКОВ

Металлургические заводы Южного Урала в XVIII веке

Сотни городов во всём мире стоят на реках. Потому и строили их, что рядом была река, по которой можно было передвигаться людям и провозить грузы. Для все и повсюду река — это путь, а для Южноуральского края это ещё и энергия заводам, приводящая в действие практически все механизмы.

Все предприятия нашего края в XVIII веке были «вододействуемые», то есть механизмы, применяемые на них, приводились в действие силой воды. Поэтому строились южноуральские заводы по берегам рек и от них, как правило, получали свое название: Миасский — на реке Миасс, Белорецкий — на реке Белой, Минкский — на реке Минке, на реке Кыштыме — Кыштымский, на реке Ильдианка — Ильдианский и т.д.

Южноуральские реки несколько своеобразные, но не полноводные. Даже в начале XXI века, весной, после таяния снегов в горах, они пресыщались водой, иногда затапливая окрестности, а летом сильно мелели. Сегодня стихийными бедствиями занимается МЧС России. Не всегда успешно, но это другой вопрос. А как поступали предприниматели три столетия тому назад. Воды в реках, что называется «то густо, а то пусто!» Чтобы в «водопуст» заводы не испытывали недостатка в воде, предприниматели возводили на них плотины, устраивая водохранилища, или же специально для аккумулирования водной энергии копали пруды.

Нередко металлургические заводы приходилось строить за несколько десятков вёрст от места добычи руды, только потому, что поблизости от рудников не было достаточно крупных рек. Промышленнику-предпринимателю, решившему построить новый горный завод, дешевле было купить крепостных или нанять башкирцев для подвоза руды, чем «выкручиваться» без необходимой энергии для заводских механизмов. Электричества в то время еще не было. А жаль!

Встреченного случайного путника или незнакомца везде и всюду обычно спрашивали: «Из какого, ты, города?» На Южном Урале в то далёкое время этот вопрос звучал несколько по иному: «Из какой крепости?» или «На каком заводе робишь?» ибо городов, как таковых не было в наших краях долгое время. Это были либо рабочие посёлки при заводах, либо крепости (правда, деревянные) для обороны на дальних подступах от набегов кочевников металлургических предприятий, практически всегда выполнявших срочные военные заказы (в тот век России пришлось ой как много повоевать).

Но строить в диком, необжитом краю русским предпринимателям было нелегко: не хватало «работных людей» — строителей, мастеровых. В стране ещё существовала феодальная крепостная зависимость. Свободной рабочей силы не было. Где взять наёмных рабочих, так необходимых молодому, развивающемуся российскому капитализму?

Правительство нашей страны, поощряя частную инициативу по строительству фабрик и заводов, приписывало к новым строящимся на Южном Урале заводам государственных крестьян, которых называли после этого «приписными крестьянами», «приписными заводскими крестьянами», или просто «приписными».

В предшествующие столетия на этой земле шли нескончаемые войны между враждовавшими кочевыми племенами и народами, постоянно сменяющими друг друга. В XIII веке появляются впервые в этих краях тюркоязычные племена, занесённые нашествием татаро-монгольских орд Чингисхана. Южный Урал входит в улус Джучи империи Чингисхана. После смерти Джучи, наследство принимает его сын Шибан (крещённый при рождении по византийскому обряду с именем Степан), основавший в своих владениях Белую Орду (Христианское Княжество). После смерти Чингисхана его империя «трещит по швам». Начинаются междоусобные войны и взаимные набеги. Идёт борьба за власть и делёж наследства. Целые народы методично истребляют друг друга.

Спасаясь от полного и неминуемого уничтожения, многие народы Южного Урала добровольно просят принять их «под великую руку государеву» у московских царей. В 1552 году начинается стремительное вхождение народов Южного Урала (нассчитывалось более 40 в тот период) в состав Великой России. Москва вынуждена заниматься защитой новых подданных от посягательств «зарубежных» степных феодалов. Начинается строительство крепостей и острогов.

Однако, набеги степных феодалов на башкирские коши и великорусские поселения, возникшие на Южном Урале в XV–XVII веках, были делом обыденным и привычным. «Баранта» (воровство, грабеж соседей) процветала в степи многие века подряд. Смерть человека от стрелы полудикого кочевника не вызывала удивления.

Оберегая жизнь и капиталы заводчиков, рискнувших открыть своё дело в неспокойном южноуральском регионе нашей страны, от посягательств разбойных степняков, российское государство строило укрепленные оборонительные линии.

Набеги воровских ватаг степных феодалов из Джунгарского государства мешали развитию промышленности и затрудняли функционирование отстроенных металлургических предприятий.

Правительство Великой России принимает решение надёжно прикрыть уже отстроенные металлургические заводы от разрушительных набегов полудиких степняков.

Одного из старшин башкирского объединения Таймаса Шаимова жалуют тарханским достоинством и дают ему приказ организовать надёжную оборону отстроенных заводов. Таймас Шаимов основал для себя ставку в одном из уже существующих поселений русских людей и назвал новую столицу «Челядинск», поскольку Таймас Шаимов стал челядином, приближённым к царскому двору! Однако доверия правительства России он не оправдал. Набеги со стороны Джунгарского государства продолжались. Роды-племена башкирцев отказывались ему подчиняться. Таймас оставался «начальником» лишь на бумаге. Пожалованные ему казённые земли были вновь возвращены в казённое состояние и из общин вольных исетских казаков правительство на этих землях создало Исетское казачье войско, поставив перед ним задачу надёжной охраны созидательного труда юной русской буржуазии, работавшей во славу Отечества нашего.

В скором времени Исетское казачье войско было включено в состав Оренбургского нерегулярного войска на правах автономии. В начале XIX века Исетское казачье войско упразднили и полностью включили во вновь созданное Оренбургское казачье войско.

Практически сразу же с созданием Исетского казачьего войска началось строительство оборонительных укреплённых линий, призванных пресекать всяческие попытки бандитских нападений на заводские поселения и сами заводы.

Прикрыв Южный Урал системой крепостных оборонительных линий от нападений полудиких степных разбойников, правительство постаралось создать наиболее благоприятные условия для заводчиков, пожелавших открыть дело на Южном Урале.

Обильные льготы и привилегии, которые правительство щедро раздавало горнозаводчикам, привлекли на Южный Урал людей ловких, пронырливых, сметливых и хватких, жадных до дела.

В скором времени хлопоты и заботы государства дали свои плоды. Теперь на Южном Урале почти каждый год поднимались новые заводы и фабрики. В необжитых, глухих местах южноуральского края застучали топоры мастеровых людей.

Русские крепостные крестьяне, пригнанные сюда из Центральных районов России, валили лес, расчищая места для строительства металлургических предприятий; делали надежные срубы для плотин; ставили избы под жилье работных людишек, а затем, за 2-3 года возводили само здание нового завода. По окончании строительства и пуска предприятия, сами же бывшие строители становились теперь рабочими и начинали выплавлять и ковать металл.

Русские домны

Что же представляли собой южноуральские металлургические предприятия того периода истории? Если в так называемый ремесленный период преобладало получение железа непосредственно из железной руды сыродутным способом, то для мануфактурного ступени характерно расчленение металлургического производства на выплавку чугуна (доменный процесс), чугунолитейное дело (отливку готовых изделий из чугуна), передел чугуна в железо (молотовое производство) и дальнейшую обработку железа (изготовление различных изделий из него).

При этом следует заметить, что в ряде местностей Южного Урала (особенно у исетских казаков) долгое время сохранялся и старый, ремесленного периода, сыродутный способ получения железа.

Как же рождался завод на Южном Урале в то далекое время?

Поскольку энергию для заводского оборудования и станков давала вода (электричества еще не было), то предприниматель первоначально перегораживал речку, возводил прочную плотину, создавал энергетический запас. Рукотворное озеро было своеобразным аккумулятором энергии для многих механизмов завода. Рядом с плотиной возводилось шатровое здание будущего промышленного предприятия. Завод походил на дворец — торжественный портал, профилированные карнизы, замысловатые фронтоны. В архитектуре в то время властвовал классицизм, а на Южном Урале кроме заводов и церквей никаких крупных гражданских сооружений по существу и не возводилось. Где проявиться модному стилю? Только в архитектуре заводских зданий. Так родился своеобразный «доменный классицизм», нигде в мире, кроме как в горнозаводской части Урала, не встречающийся. Внутри такого завода-дворца и складывалась доменная печь, домна.

Слово «домна» в русском языке очень выразительно. Оно происходит от старинной формы глагола «дути» — «дму», «дмут». Таким образом, русский термин «домница, домна» включает понятие обязательного применения воздуходувных мехов. Кстати, от этого древнего русского корня происходит и современное слово надменный, то есть «надутый, напыщенный».

В XVIII веке во всех европейских странах и на Южном Урале в том числе, наблюдается рост объемов доменных печей и использование более разнообразных, чем прежде, сортов железных руд. Самые значительные домны были на Урале. Размеры южноуральских древесноугольных домен были более значительны. Наши отечественные домны выглядели более внушительно, чем их зарубежные аналоги. Равным им в то время не было нигде в мире. В середине XVIII века наиболее крупные германские домны не превышали 7,5 метров в высоту, французские и шведские достигали 8 метров. Во второй половине XVIII века высота российских домн достигала 13 метров, а в поперечнике — до 4 метров. Причём, производительность лучших русских доменных печей построенных на Южном Урале и работавших на древесном угле, превосходила (в то историческое время) производительность крупнейших английских домен, работавших на коксе. Русские мастеровые были на порядок смышлёнее своих европейских коллег.

Получение металла

Как же получали металл на южноуральских заводах того далекого времени?

Во-первых, руда перед плавкой подвергалась обработке, именуемой «обогащением». Она сортировалась, дробилась и промывалась для удаления «пустой породы». Обогащение и сортировка руды производились на месте добычи.

Во вторых, как и на всём континенте Европы, так и в Евразийском регионе нашей страны, в XVIII веке домны, как правило, работали на древесном топливе с добавкой особых веществ, именуемых флюсами (за небольшим исключением в связи с переходом на кокс). Поэтому, для заготовки дров и «сжения угля», необходимого южноуральским металлургическим заводам, правительство отводило во владение государственным предприятиям и частным заводовладельцам огромные лесные угодья (государственные дачи). Приготовлением («выжигом») древесного угла на «государственных дачах» занимались приписанные к заводам русские государственные крестьяне, работавшие в счёт подушной подати. Но очень часто на работы по «выжигу» подряжались бедные башкирцы (представители различных народов башкирского сословия) желавшие получить деньги на «калым» (выкуп невесты) или получить муку (обычно кочевые народы башкирского сословия земледелием не занимались). Заводчики шли им навстречу, расплачиваясь не деньгами, а натуральными продуктами. Выжиг древесного угла производился в специальных кучах на месте рубки леса. Затем обогащённая руда и древесный уголь на подводах и телегах перевозились на завод.

Нескончаемым потоком идут гружёные подводы к зданию доменного (молотового) завода. По наклонному деревянному помосту (самый дешёвый и самый доступный стройматериал) взбираются лошади на верхнюю, колосниковую площадку домны, таща за собой груженую породой или древесным углём подводу. С верхней (колосниковой) площадки бросают в печь руду, известняк, древесный уголь в строго определённых пропорциях. Древесный уголь расфасован по ящикам, имеющим заданный объём. Уголь сбрасывают в домну вместе с ящиком (всё сгорит). А вот объём и вес руды определяют на специальных весах. Ковш громадного безмена служит ещё и в качестве огромной лопаты, доставляющей руду и известь в жерло печи. Работные люди и мастеровые (так в то время именовали рабочих и мастеров) принимают новые порции каждые 15 минут. Цикл рассчитан точно. Задержек быть не должно. Иначе, возможен брак.

А тем временем в домне рождается металл. Вращается громадное колесо, приводимое в движение водой, которое через фурму (так называлась чугунная труба проложенная сквозь стенки домны) нагнетает воздух, раздувает пламя в печи, повышая температуру.

Глядя на оттенки пламени через ту же фурму, доменщик командует товарищам наверху: «Еще руды! Угля!» Проходит немного времени и доменщик останавливает процесс, определяя готовность плавки по едва уловимым признакам, известным только ему, большому мастеру своего дела: цвет ли, запах ли, звук ли. В общем, каким-то чутьем, шестым чувством, интуицией он ощущает окончание своего очередного творческого созидания.

Мастер даёт команду и из огнедышащего отверстия клещами достают громадную (весом 5–6 пудов) ноздреватую глыбу. Это и есть железо. Кричное железо. Крица.

С удовлетворением, можно сказать нежностью, смотрит на нее мастер. Удался труд! И потому перед ним не бесформенная мертвая масса, а чуть ли не живое существо. Разные ее части мастеровой называет головой, лицом, горбом, боком. Где, в какой стране мира так очеловечивали результаты своего труда? Это чисто русское явление. На Руси издревле мастера с любовью относились к творению рук человеческих, разговаривали с произведениями своего труда, обожествляли его.

Крица

По мнению некоторых современных исследователей, слово крица пришло к нам из Эллады (Древней Греции). Крица — это мягкий металл. Его не могли расплавить до жидкого состояния эллины (древние греки), да и южноуральские мастеровые в то время еще не сумели додуматься как довести жар в печи до нужной температуры, чтобы получить жидкое железо. Из крицы получали железо путем проковки и удаления шлаков и примесей.

На железоделательных заводах или в соответствующих цехах металлургических предприятий, объединявших выплавку чугуна и выделку железа, в одном, или последовательно в двух кричных горнах чугун переделывали в железо. Полученная при этом крица — губчатый ком раскаленного металла, пропитанный шлаками — извлекалась из горна и подвергалась обжиму под ударами ручных или механических молотов, приводимых в движение энергией воды (электричество еще не изобрели).

Сегодня мы уже точно знаем: зёрна железа перемешаны в крице с серой, углеродом, фосфором, кремнием, другими ненужными включениями. Предки наши химией не владели (не было ещё такой науки), но понимали интуитивно — грязь надо удалять! Бьёт по крице молот, спадает шлак, выдавливаются примеси, а металлические капли как бы уплотняются, свариваются в однородную массу, образуя железо редчайшего качества, которое пользовалось повышенным спросом на мировом рынке, имея свой, неповторимый знак качества — «старый соболь».

После получения качественного железа, болванка шла в дальнейшую обработку и путём различных кузнечных и прокатных операций превращалась в сортовое железо.

Причём, надо помнить о том, что электричества в то время не было, да и двигатель внутреннего сгорания ещё не успели изобрести, и потому, кузнечные и прокатные механизмы того исторического периода приводила в действие энергия падающей воды (принцип водяной мельницы). Это был единственный доступный способ механизации производства.

По сути дела и доменный и молотовый заводы были лишь цехами одного большого металлургического производства. Иногда молотовый завод находился рядом с домнами, а иногда отстоял от них на десятки, а то и сотни вёрст. В этом случае, на доменном заводе получали чугун и занимались чугунолитейным производством (отливали чугунные пушки, ядра, якоря, котлы, дверцы для печей, колосники, сковороды, казаны и т.д.).

Часть выплавленного чугуна перевозилась на подводах на молотовый завод, где вновь размягчали в печах чугунные болванки, проковывали их, переделывая в кричное железо.

Сталь

Кроме кричного железа, могли в то время получать и собственно сталь. Сталь от чугуна отличается лишь количественным (процентным) содержанием различных примесей, большая доля которых падает на углерод. Однако сталь в то время применялась чрезвычайно редко, лишь для мелких инструментов и специально изукрашенного оружия. Получение стали обходилось очень и очень дорого. Потому и применялась она редко, что стоила больших денег.

Причём, сталь изготовляли в XVIII веке исключительно ремесленным «дедовским» способом, применяя древние «секреты», которые передавались только «по наследству» от отца к старшему сыну. Так было заведено. Особо качественную сталь для клинков именовали булатом.

Существовало три способа получения качественной стали. Первый способ заключался в переделе особых сортов чугуна в сталь в кричных горнах. Второй способ подразумевал цементацию — поверхностное науглероживание железных изделий в специальных печах. Третий способ заключался в получении литой стали в тиглях. Тигли были небольшие, стали получалось мало, цена ее держалась на предельно допустимых отметках. Изделия из такой «особой» стали могли себе позволить очень богатые люди. Получением литой стали в тиглях владели лишь «особо посвященные». Секреты рождения такой стали не разглашались.

Таких наук как химия и физика в то время еще не существовало. Эти науки лишь зарождались, находились в зачаточном состоянии. Не было названий у многих химических элементов. Не существовало приборов для измерения температур в металлургической печи или в тигле. Впрочем, и мастеровые люди в основном были «неграмотные». «Университетов не кончали». Да и не было еще таких учебных заведений, в которых изучалось бы металлургическое производство. Как же происходило обучение высококлассного мастера, как передавались знания из поколения в поколение?

Кто и каким образом раскрывал южноуральским металлургам секреты мастерства древних русских кузнецов? Загадка истории? Не стоит усложнять. Кузнецы были люди «простые» и секреты у них были тоже очень «простые». Все теоретические знания, необходимые мастеру в будущей работе, иносказательно «закладывались» в легенды, семейные предания, сказы, сказания, наговоры. Долгими зимними вечерами, лежа на теплой русской печке, дед рассказывал внукам нескончаемые легенды и предания. Это была теория. Со временем ребята запоминали сказания практически наизусть. Но в сказаниях многое (если не все) было «зашифровано». Знание теории не гарантировало качественного применения на практике.

Дед выбирал самого смышлёного из внуков и приглашал его в кузницу. Показывал приёмы работы. Так проходили месяцы и годы. Наконец, достигнув определённого совершенства в приёмах работы, юноша (набравшийся сил и способный легко и ювелирно точно управляться с тяжёлыми предметами) допускался «посмотреть» весь процесс «секретного» производства. При этом, каждое значимое движение, каждая часть процесса комментировались выученными наизусть сказами. Слово соединялось с делом. Слова предания приобретали в этот момент совершенно новый смысл и новое значение. Легенда оказывалась обычной подробнейшей инструкцией по правильному изготовлению высококачественной стали. Такой, особый металл, получали редко. Его изготовлением занимались лишь по специальному заказу.

Но и это ещё не всё. Ученик соединял в сознании слова легенды и действия кузнеца. Однако сам ученик ещё ничего не делал. Только смотрел и запоминал. Смотрел и учился. Повторял в уме все движения и жесты мастера. Ученик был горд тем, что теперь и он знает «страшную» тайну, которую никому не расскажет.

Через год или два наступал момент когда ученику позволяли произвести все действия самому. «Колдовал» ученик согласно инструкции, но у него, как правило, получалось железо (или изделие) не того качества. Плохой продукт получался, хотя ученик очень старался. Делал всё верно и правильно, ан нет! Не выходило изделие. Не желало родиться. Ученик в отчаянии. Начинает нервничать, а дед лишь мило улыбается. Наконец, готовый всё бросить ученик, вскрикивает — Что же это такое? Всё делаю правильно, повторяю все движения дедовы, а работа не идёт! Нет работы! Сплошной брак!

— Так и у меня было попервой, — успокаивает его мастер. — Ты знаешь всё, да не всё. Ко всему старанию и прилежности нужно знать еще и «изюминку». В каждый момент своя «изюминка» нужна, ведает о которой лишь Мастер. Когда и куда нанести удар, да не просто удар, а с определённой силой, Не больше и не меньше. Чуть больше или чуть меньше и всё — пропало изделие. Мастер должен знать когда в тигле металл «готов». Должен уметь «уловить» то мгновение, когда будет самый лучший металл. Чуть раньше — еще не готов, а чуть позже — уже поздно, брак выйдет. Вот из таких мгновений и состоит мастер.

И начинают дед с внуком сызнова работу. Но теперь вместе. Лови момент. Эх не поймал. Ничего. Давай повторим процесс. Так, уже лучше. Молодец. Рано. Вот теперь время. Молодец. Правильно. Не торопись. Ласковей. Есть изделие. Есть совместное изделие. А теперь давай сам повтори, пока не забыл.

Так рождался новый Мастер. У русских кузнецов внук никогда не был подмастерьем. Вначале он был внуком Мастера, а потом и сам становился Мастером. Это существенное отличие от европейских стандартов в обучении.

А в сказке, которую дед внучатам на жаркой печи зимою гутарил, имелись и иные слова и приметы «изюминок» для каждой операции. Только никто их не замечал и заметить не мог, пока сам не пробовал проделать весь процесс. Во время работы всё более и более раскрывался смысл древней легенды. Рождалось изделие, а с изделием рождался и Мастер.

Теперь он становился главным хранителем «вековечной» тайны. Он знает «ключ» к сказке. Всё было в этой сказке: и правда, и вымысел, и аллегория, но главное, она точно расписывала все действия человека и последовательность операций, нарушение которых, любо малейшее отступление от описываемых (но зашифрованных) правил, не могло привести к положительному результату. Знание самого текста не гарантировало качества работы, нужно было научиться улавливать связь теории с практикой.

Иногда, к примеру, подобная «инструкция» советовала, прежде чем начать дело, в ночь перед самым Иваном Купалой, или в глухую полночь перед Троицей (а может и в Духов День, либо на какой-то иной особый праздник) нарвать берёзовых веников на Красной Горке вблизи Чёртовой Скалы, либо принести мелких камней (не более куриного яйца) из Смрадного Болота, лежавшего между Марьиным Колком и Тёмной Вырубкой. Берёзовые веники следовало высушить на чердаке, подле печной трубы.

Через месяц (и не ранее) на другой календарный праздник, сходить с веником в русскую баньку и попариться. Камни болотные следовало спрятать «до времени» в куче коровьего навоза. А потом, советовала «инструкция», начав плавку руды, собранной в Чудских Карьерах, когда увидишь в тигле «жёлтых ящериц», брось в расплавленный металл берёзовый веник и заметив «рыбьи пузыри», добавь один камень из Смрадного Болота. После чего прочитай трижды «Отче Наш» и плавка завершена. Сталь будет качественной.

Послушав подобные наставления, наш современник воскликнет: «Чепуха какая-то! Для начала, ответьте, кто сегодня поверит, что в производстве качественного металла нужен берёзовый веник?»

А именно так оно и было. Именно берёзовый веник играл значительную (если не решающую) роль в получении особой прочности стали.

Впрочем, это был не просто берёзовый веник для русской бани. Это был особый веник! Всё дело в том, что надо знать, с какого дерева его сорвать (важно место произрастания!) и в какое время года. Берёзовые ветки могли являться поставщиком лигирующих элементов.

Дело заключалось в том, что на Южном Урале, зачастую, деревья растут на залежах цветных и драгоценных металлов и на скоплениях различных минералов. Ранней весной, когда начинает бежать по деревьям сок, корни впитывают частички металлов и минералов. Микро граммы определённых химических элементов поступают в листья. Теперь важно знать время, когда эти лигирующие микроэлемены накопятся в листьях в достаточном количестве. То есть, сбор и заготовка берёзовых веников должны быть произведены в определённое время и в определённом месте. Отклонения от этих параметров недопустимы: в другом месте нет нужных залежей под корнями дерева, а в другое время года (даже месяца) содержание микроэлементов в листьях будет иметь иное количество.

Для чего нужно было идти париться в русскую баню? Есть вероятность того, что во время пребывания в парилке микроэлементы меняли свою структуру. Незначительно, но меняли и становились пригодными для применения в качестве катализатора или лигирующего элемента. Впрочем, высокая температура в парилке (пар до 250 градусов) могла являться катализатором объединения или разложения молекул микроэлементов. То есть, в русской бане микроэлементы получали необходимую предварительную обработку и становились «готовыми» к применению.

Современники возразят: содержание микроэлементов в листьях будет ничтожно мало. Согласен. Но, вы учтите размер тигля! Учтите количество расплавляемого металла! Проверьте количество лигирующих добавок в современные стали и сплавы. Сотые, тысячные, а то и десятитысячные доли процента. Такова потребность. Если кропотливо сделать соответствующий перерасчёт, то окажется вполне приемлемо.

Правда кузнецы и слов то таких не знали и не слыхивали ни о долях процента ни о лигирующих элементах. В то далёкое время таких понятий ещё не существовало. Зарождавшаяся наука ещё не смогла придумать названия, тем процессам и явлениям, которые происходили при рождении металла. А металл рождался? Как?

Где и каким образом узнавал Первый мастеровой что нужно положить в расплав и в каком количестве? Вот это загадка! Вам интересно узнать ответ? Любопытно, не правда ли? Вами движет любопытство. Первых мастеровых двигало то же самое любопытство: а что будет, если... Много было мастеров. Многие тысячи лет они проводили бесконечные эксперименты. Просто так, ради любопытства. Отрицательные результаты забывались. Любой положительный результат запоминался, передавался другим мастерам и «врастал» в легенду. Проходило еще 100, 200, а то и 300 лет, прежде чем новый мастер «натакается» случайно на нужное сочетание микродобавок. Получалась высококачественная сталь. Боевые клинки и ножи из этой стали пользовались повышенным спросом. Узнанный «методом тыка» секрет булатной стали передавался из поколения в поколение в виде быличек и сказов. Создавалась новая «легенда». Так, методом «тыка» и понадеясь на русский «авось» кузнецы делали открытия, закрепляли их в легендарных сказаниях и передавали следующему поколению.

Проходили века, истощались запасы минеральных веществ, кузнецы со своим народом перебирались на новые места обитания. Вновь начинались трудные поиски и многочисленные эксперименты. Говорили «секрет утерян». Да не секрет терялся, а место менялось, условия обитания, скуднел рудник и т.д. Приходилось заново начинать. На незнаемом месте. Несколько поколений занимались поисками руды и легирующих присадок на новом месте, в новых условиях существования.

Лигирующей добавкой, в которой содержался необходимый элемент в необходимом количестве могло быть всё что угодно: кора дерева, камень из болота, берёзовый веник, шкура животного, внутренности птицы и т.д. Предугадать заранее было трудно. Причём, получив от своего предка надлежащую инструкцию в виде сказаний, наговоров, заговоров, присказок, притч и т.д., мастеровой старался самолично добавить что-то новое, усовершенствовать навык. То есть, «жгучее любопытство» не иссякало со сменой поколений, наоборот, возрастало.

Когда исетские казаки в конце XVI, начале XVIII веков ковали боевой клинок, то нередко возле кузницы стояла на привязе «справная лошадь». Старший сын кузнеца, взяв в руки «свежекованный», ещё раскалённый клинок и вскочив на лошадь, скакал по степи несколько вёрст, высоко подняв над головой боевое оружие, изготовленное отцом. Что это? Прихоть? Зачем такой ритуал? Причём, проделывался ритуал не «на показ». Старались все операции проводить «без лишних глаз». Ответ прост: это была закалка металла в потоке сильной струи воздуха.

Естественно, русские мастера-кузнецы не совсем понимали смысл своих действий, просто использовали вековой опыт своих предков. Отпуск, отжиг, закаливание металла — такими научными терминами наши предки не владели, но «дело свое исполняли справно» — ковали исключительную по качеству сталь, выше всех мировых стандартов!

Ещё один способ получения качественного железа был известен русским мастерам. В горны (на крупных молотовых заводах их было десятка два) засыпали чугун и древесный уголь. Чугун плавился и оседал на дне горна. Мастеровые ждали когда металл загустеет, а затем, пустив меха на полный ход, ломами поднимали образовавшееся огненное тесто выше фурмы, по которой нагнетался воздух, повышающий температуру.

То место, куда попадала струя воздуха, нагревалось более всего. Выгорал углерод, метал становился жидким. Эта жидкая капля более качественного металла стекала по куску чугуна и капал на дно. На месте соприкосновения с воздухом образовывалась новая капля расплавленного металла. Процесс повторялся. Последующие расплавленные капли жидкого металла, из которого выгорал углерод, падали на то же самое дно. Капля за каплей. Трудоёмко, тяжело, медленно. Но качественно. Чем чугун отличается от стали? В чугуне повышенное содержание углерода. Меньше углерода — качественнее сталь. Этот способ позволял получить капельки уже не чугуна, а малоуглеродистой стали, высококачественного железа. Правда овчинка не стоила выделки. Затраты труда были большие, а металла получалось мало. Себестоимость такого металла была высока, потому этот способ и не получил широкого распространения. Таким способом получали металл только по спецзаказу. Из этих немногих, полученных с великим трудом капелек, собирали раскалённый добела кусок железа весом в несколько пудов. Из такого качественного железа можно было выковать различные изделия, прославившие русских кузнечного дела мастеров далеко за пределами своего родного края — по всей России, и даже за границей, от туманного Альбиона вплоть до далёкой и сказочной Индии.

Добавить комментарий

Защитный код
Обновить

  • Главная
  • Промышленность
  • • Металлургия Южного Урала в 18 веке

Озера | Топонимия | Пещеры | Легенды | Музеи | Краеведение | Фильмы | Фотогалерея | ООПТ | Гербы | Сказки

 

Рейтинг@Mail.ru Яндекс.Метрика Яндекс цитирования