Петра Великого деревня
Какую деревню ни возьми, она — ненаписанный роман
Роман под названием «Великопетровка», к сожалению, еще не написан. Как и тысячи других «деревенских» романов. Где взять писателей на все села? Но в идеале в каждой деревне должна быть библиотека, а в ней, среди других книг, — роман о ней самой.
Недалеко от Великопетровки, кажется, с южной стороны, где начинается Джабык-Карагайский бор, возвышается каменный барьер, сложенный из гранитных «матрацев». С этой плоской скалы вся деревня — перед глазами. Собственно, смотреть больше не на что. Только на нее. Я и смотрел. Да, у меня было время смотреть и размышлять. «Что мне теперь эта деревня? Ничто. Видение, картинка. Почти иллюзия. Я о ней ничего не знаю. Я ей чужой и она мне чужая. Никто там и не подозревает, что я стою на скале и смотрю. Я вижу церковь, дома, какие-то строения, стены, крыши, башни, ограды. Полная статика. Ни звука, ни жеста, ни перемен, ни хождений-движений. Но ведь там живут люди, неразличимые отсюда. В моем воображении загорелый мужик хлебает свой борщ. Старуха застыла на лавке у калитки. Пацан бежит за велосипедом. Кто-то ест, кто-то спит, кто-то стучит молотком, кто-то с ведрами у колодца. На улицах, в учреждениях, в магазинах, во дворах и огородах, в домах — везде люди. И у каждого — своя жизнь. Свое лицо, своя стать. Свой смех и свой плач. Свои достоинства и свои пороки. Свои надежды и своя безнадега. И у каждого позади — судьбы предков, и у каждого впереди — судьбы детей и внуков… Мало того, жизни односельчан так и сяк переплетаются, связываются и развязываются, сходятся вместе и разбегаются врозь. И все это вместе — да, роман. Не меньше. Только некому написать».
Случилось так, что в последние годы я несколько раз наведывался в эти края, но с Великопетровкой так и не сошелся близко. Однако кое-что о ней узнал.
Я понял, что Великопетровка — это, прежде всего, церковь. Золотая луковица ее купола и голубая пирамида ее колокольни уже полтора столетия господствует над окрестным окоемом, а звон пяти ее колоколов перелетает и за горизонт — не зря великопетровцы приносили свое серебришко для колокольной бронзы. Так и хочется поверить, что церковь в Великопетровке — не совсем обычная и даже совсем необычная, что чертежи — едва ли не от знаменитого архитектора Тона, а роспись — едва ли не от знаменитого художника Васнецова.
Усомниться — проще простого. Можно, однако, и догадаться, что в свое время, в середине ХIХ века, точка, которую застолбила Великопетровка, была форпостом на границе с беспокойной Степью. Да, первое, что поднимали, — сторожевые вышки с сигнальными факелами, но вслед за ними надо было тянуть к небу золотые купола и голубые колокольни.
Было время, когда храм в Великопетровке сник. Люди его оставили, бросили, отвернулись от него. И площадь вокруг него опустела. Односельчане затоптали единственную могилу у церкви, забыли имя священника, который в ней покоился. Но что-то «в атмосфере» переменилось, и жители села вновь обернулись к церкви, взялись приводить ее в порядок, обновлять, красить стены, водружать новый купол, возвращать иконы. И даже нашли могилу священника, которым оказался Николай Андреевич Завьялов, умерший в 1884 году в возрасте 43 лет. Оценили, что других священников хоронили на кладбище, а Завьялова — у церкви.
Можно, наверное, придраться к месту, которое выбрано для Великопетровки. Прежде всего, здесь мало воды. В округе есть реки пошире и поглубже, чем великопетровская Кисеня. Но первожителей, видимо, соблазнил соседний сосновый бор, а в бору кроме сосен камень-плитняк и дичь-зверье. Потому-то, как говорят, Великопетровка нашла себя в том, чтобы рубить и продавать срубы, за которыми приезжали из окрестных деревень.
Высшую точку своей истории Великопетровка, судя по всему, уже пережила. И сейчас непросто поверить, что она была не только первым поселением в округе, но и во всех значениях центром. Дело дошло до открытия здесь в 1907 году гимназии, в которой, между прочим, учительствовал Н.М. Чернявский, известный магистр богословия, историк и краевед. И многолюдностью своих ярмарок Великопетровка могла поспорить с кем угодно, а ярмарка — признак отнюдь не захолустности.
Джабык-Карагайский бор много дал Великопетровке, но мог бы в одночасье все отнять. Не раз огненный вал выжигал бор от Анненского до Великопетровки, но ее обходил стороной. Будто огонь внимал молитвах старушек, выходивших к нему с иконами.
Великопетровка носит имя императора Петра Великого, что, согласитесь, — претензия. Но есть у нее и другое, почти забытое имя — Табынцы. В память о селе Табынском в Башкирии, откуда переселились предки великопетровцев, чтобы на новом месте перемешать кровь русскую, калмыцкую, башкирскую и какую-то еще …
Это все, что я знаю о Великопетровке. А роман… Жизнь его сочинила, но еще не перенесла на бумагу.