…И ОБА - СМОЛОКУРЫ
При костровом способе получали только уголь, а ведь процесс сухой перегонки давал еще и 10-12% дегтя, и более 40% древесной кислоты, что делало производство гораздо выгоднее. Для получения этих побочных продуктов пытались совершенствовать «тока», обустраивать их добавочными «технологическими линиями». Углежоги выкладывали «тока» кирпичом так, чтобы площадка к центру снижалась воронкой, а от центра (под кирпичом) прокладывали канал за пределы тока и на другом его конце ставили бочку (кадку) в яме. Но и здесь выход ценной продукции был небольшим. Поэтому для получения только дегтя и кислоты применяли ямный способ перегонки дров (в конической яме с подземным отводом продукта). Но зато доля угля при этом способе получалось очень мало…
Достаточно часто одновременно с выжигом угля «курили» и смолу. Ее получали из хвойных пород, предпочитая смолистую сосну. Сырьем здесь служил «осмол» густо пропитанная смолистыми соками после сбора живицы древесина и пни, оставшиеся от прошлогодней вырубки. Самый простой способ корчажный: большие глиняные корчаги, в дне которых делалось отверстие и вставлялась глиняная трубка для отвода смолы, заполнялись осмолом и плотно закрывались. При длительном нагревании древесина разлагалась и смола скапливалась на дне корчаги. Более производительным считался в те годы кубовой способ: в специальные примитивные печи ставились большие глиняные емкости (кубы). Очень похожей была и технология «сидки» дегтя, хотя и с некоторой разницей. Смолокуры-углежоги (для облегчения работ) «сидели» деготь из бересты, дававшей наибольший выход продукта. Бересту с одного дерева собирали дважды: сначала тонкую, а затем, когда дерево наращивало новый грубый слой, ее снимали еще раз.
Не забывали и живицу собирать. Ее сбор начинался ранней весной, иногда еще по мартовскому сырому снегу. Надрез на дереве делался с южной стороны ствола. На высоте 40-60 см от корня стесывалась топором кора и верхний слой древесины. Затеска регулярно удлинялась и расширялась в высоту до 3-3,5 метров. Натекшая загустевшая живица складывалась в полотняный мешок, нашитый на полуобруч, у которого одна половина была вогнута внутрь, так что охватывала дерево наполовину: обручем соскабливали живицу и она падала в мешок. На десятине лесов считалось 6 кубический саженей смолья, с одной кубической сажени в 2 года получали 2 пуда живицы.
Получением канифоли и скипидара из живицы занимались на смолокуренных и скипидарных «заводах» в «лесных дачах» Саткинских и «Порогов». На дно чугунного перегонного куба клали колосники из березовых брусков, куда засыпалось до 60 пудов живицы и выливалось около 20 ведер воды. Затем закрывали куб «шлемом»: замазывали швы и разводили огонь. При кипении воды вместе с ней перегонялся скипидар.
После его отгонки, примерно через 10-12 часов, куб охлаждался несколько часов, затем снимали «шлем», удаляли от расплавленной живицы или терпентина стружки и щепки, воду выпаривали еще 7 часов и получившуюся канифоль через отводную трубу спускали в ящики, охлаждали и разливали в бочки. Скипидар «шел» для приготовления красок и лаков и в фармацевтике, канифоль для приготовления некоторых сортов мыла и бумаги, сургуча и на покрытие изнутри пивных бочек.
Теперь о дегте. Он «сиделся» в огромных количествах не столько для лечения накожных болезней (лошадям дегтем смазывали ссадины и язвы), сколько для кожевенной промышленности и смазки миллионов пар сапог и миллионов осей и тележных колес, или же смолили лодки и суда, канаты и сваи шлюзов, воротные вареи и кровельную дрань…
Вывод: лес не только кормил уральцев грибами, орехами и ягодами, давал им материал на жилище, инструменты и орудия труда, лечил их травами от хворей, но и «дозволял» зарабатывать серьезные деньги тогда, когда «Пороги» останавливались из-за сильных морозов гидроэлектростанция не работала (вода замерзала). Однако было бы лукавством намекать, что зарплату мастеровые-металлурги гребли лопатой. Вовсе нет, она была все же скромной: 30-40 рублей в месяц. Но если учесть, что литр молока стоил 13 копеек, фунт (400 г) подсолнечного масла 11, хлеба 2, фунт свинины 15-20 копеек, то жалованья им вполне хватало на харчи и на стопку водки и на одежку-обувку…
Быт дореволюционных саткинских рабочих отличался тем, что каждая семья имела участок сенокоса, огород, многие занимались пчеловодством, рыбной ловлей, держали скот и домашних птиц. Все это «закрепляло» работников за заводом до конца жизни, а на «Порогах» к началу Первой мировой войны насчитывалось почти триста мастеровых, техников и служащих. Военные заказы выполнялись четко, о рекламациях никто и не слыхивал , качество выпускаемой продукции было достаточно высоким и по всем характеристикам не уступало за рубежным. И еще: и на Саткинском металлургическом и на «Порогах» женский труд практически не использовался…