Кумлякский бой

Из уст уйских и кумлякских казаков-повстанцев Луконин и Выдрин хорошо знали об антисоветских настроениях большинства людей Кумляка. В особой сотне белоказачьей армии кумлякцы до конца сражались против красных войск и не признали новую власть. Под большим нажимом выполняли продразверстку, повинности и всевозможные налоги и задания. В 1920 году они категорически отказались сдавать хлеб государству по дополнительному заданию, и в авангарде борьбы за сохранение хлеба в станице стали женщины-казачки.

Казаки воспротивились разграблению церкви и не позволили ее закрыть, отстояли своих священников и не разрешили уездным комиссарам прекратить изучение Закона Божьего в школе. Наметилось явное, открытое противостояние кумлякского общества новой местной власти.

Об умонастроении жителей Кумляка, их неприятии политики светской власти говорится в докладе группы агитаторов, прибывших в начале октября 1920 года из Екатеринбурга в Уйскую станину и побывавших в Кумляке: «Пос. Кумлякский. Отношение к советской власти плохое, ввиду отсутствия политической и культурной работы (как говорят, попал пальцем в небо, очень все просто: оказывается, не политика власти, не ее хронические грабежи и репрессии определили плохое отношение к ней казаков, а всего лишь недостатки культурно-воспитательной работы — Н. Ш.). Есть ячейка — 80 чел., 1 кандидат. Проведено 2 митинга, 1 беседа. За 3 месяца поставлено 2-3 спектакля. Есть бюро союза молодежи, но нет членов, нет надежды на их вступление. Родители против тех сыновей и дочерей, которые хотели вступить, есть библиотека, есть кружок музыкальный, учительница дает уроки. Библиотека во время налета дезертиров растащена. Председатель и комиссар (продовольственный — Н. Ш.) не соответствуют назначению своему. У комиссара Оньшина — коммуниста, но вышедшего из партии за варку самогона, брат дезертир и во время налета не уходил с коммунистами и оставался на месте.»

И подобная нелестная оценка «деятелей», комиссаров Кумляка дается самими представителями власти и после «победы» над повстанцами. А что было в момент прихода луконинцев в этот крупный поселок? Недаром же коммунисты (в основном не казачьего происхождения) и комиссары заблаговременно сбежали из поселка: с ними наверняка бы свели свои «кровавые счеты» местные казаки.

Вот почему, зная взрывоопасную обстановку в поселке с населением около 4000 человек, сюда устремились повстанцы: очень надеялись на пополнение отряда новыми бойцами, продовольствием и оружием. Но на их пути встали красные отряды, сформированные в Уйске, Троицке и в Миассе. Не дав ни часу отдохнуть конникам, из Фоминской прибыл в Уйскую и устремился за зелеными партизанами особый эскадрон К. А. Богатырева. Следом за ним снялась и пошла рота Троицкого укрепрайона тов. Колесова. Сводный отряд красных возглавил сам начальник Уйского бойучастка, он же председатель Миасского исполкома С. А. Новиков-Лебедев, в поход отправился и его заместитель, командир 4-го продполка Н. Воротков. Против подхорунжего С. А. Выдрина и урядника Я. Г. Луконина повели в наступление красноармейцев и коммунистов крупные военно-политические чипы.

С. А. Новиков-Лебедев, коммунист с 1912 года, участник борьбы против Колчака на Урале. В гражданскую войну вырос до командира сводной стрелковой дивизии, назначался председателем Троицкого ревкома, исполнял обязанности председателя и заместителя председателя уездного исполкома, а весной 1920 года переведен на должность председателя Миасского исполкома. Его помощники тоже опытные военные работники: командир полка — Воротков и комроты — Колесов. Да и вооружен их отряд прекрасно: имел два пулемета, у всех винтовки и полный комплект боеприпасов.

А у повстанцев? Выше говорилось: только у половины винтовки-«трехлинейки». Патронов — нет, но зато хорошие лошади. И лишь в Уйской «разжились» двумя ящиками патронов, но это так мало для отряда...

Все преимущество на стороне красных: и в личном составе — 75 всадников, 80 пехотинцев, да еще подоспевшие 30 конных коммунистов из Кичигинской станицы или всего около 200 человек, а у зеленых — 110 — 120 всадников. Причем, одни с ног до головы вооружены, а у других — даже патронов острая нехватка, и вся надежда на шашку, пику да резвых коней. Казалось бы, разгром луконинцев неизбежен, но все же...

Основной ударной силой отряда Новикова-Лебедева стал добровольческий особый эскадрон К. А. Богатырева.

Константин Алексеевич Богатырев прошел нелегкую школу жизненных испытаний и борьбы. Участвовал в первой мировой войне, его ратный путь отмечен двумя Георгиевскими крестами. В июне 1918 года вступил с группой соколовских казаков в красноказачий полк имени Степана Разина. В полку командовал взводом, прошел горными тропами в составе партизан-каширинцев от Верхнеуральска до Кунгура. После похода вступил в партию коммунистов. Под Оренбургом сформировал из пленных белоказаков крепостной полк, в качестве командира сотни и помощника командира 14-го кавполка воевал на Туркестанском фронте. 2-го декабря 1919 года под Андижаном его ранило, на три месяца уехал для излечения в родной поселок Соколовский. Но дома открылись старые раны, отпуск продлили. А в сентябре 1920 года его вызвали в уездный военкомат и предложили сформировать из бывших каширинцев и коммунистов особый эскадрон. Во второй половине сентября, в пятидневный срок, особый эскадрон (ЧОН) сформировали. Командиром назначили К. А. Богатырева — волевого, храброго и беспощадного борца за власть Советов. В эскадрон вошли:

Из поселка Соколовского

Из поселка Уйского

Из поселка Кочневского:

Из поселка Масловского:

Из поселка Беловского:

В особый отряд Богатырева включили 27 добровольцев из Верхнеуральска, 30 — из кантона Башкирии, 9 — из поселка Филимоновского и других. Всего у Богатырева набралось более 90 конников.

Так как повстанческое движение захватило несколько уездов губернии, то подобные части особого назначения (ЧОН) были созданы и в других уездах и районах: в Верхнеуральском ЧОН возглавили Н. Н. Фролов и Ф. А. Вандышев, в Полтавском — В. Ф. Пальчиков, в Кизильском — С. П. Галунов и другие. Все эти командиры — участники гражданской войны.

«Советская правда» за 27 августа 1922 года в информации «Посвящается истории ЧОН Челябинской губернии» сообщала:

«Сентябрь 1920 года. Вся южная часть нашей губернии охвачена волной бандитизма под руководством Выдрина и Луконина. 20 сентября Верхнеуральск оторван от всех районов и от Челябинска. Сил мало. По агентурным сведениям, бандиты намерены занять Верхнеуральск. Положение безвыходное. Уездные власти, посоветовавшись, решили формировать отряды из коммунистов-каширинцев. В 24 часа сформирован небольшой кавалерийский отряд и под командой т. Фролова брошен на фронт в сторону Башреспублики...»

В этом же городе был сформирован особый эскадрон Ф. А. Вандышева, оперировавший против луконинцев, а позже против отряда Черского-Охранюка в Кизильском и Брединском районах.

Под руководством В. Ф. Пальчикова и С. С. Моисеева отряды ЧОН оперировали в Полтавском районе против отряда зеленых Е. С. Макарова. Много хлопот доставила чекистам и чоновцам «Голубая армия» колчаковского сотника Е. Мировицкого, скрывавшаяся в окрестных лесах Еткульской станицы. Силы восставших казаков трех уездов (Верхнеуральского, Троицкого, Миасского) достигали шести тысяч клинков и штыков. Поэтому и борьба с ними велась длительно, упорно и профессионально.

В районах активных боевых действий против повстанческих отрядов губернский военный комиссариат создал при Троицком укрепрайоне боевые участки и военные гарнизоны. Всего к концу сентября и началу октября 1920 года действовало пять боевых участков: Полтавский № 1 — начальник тов. Ашихмин, Уйский № 2 — начальник тов. Новиков-Лебедев, позже тов. Воротков, Троицкий № 3 — тов. Глинкин и Артамонов, Миасский — тов. Беляков. В приказах губвоенкомата фигурировал и бойучасток станицы Магнитной.

Уйский бойучасток сформирован в 20-х числах сентября. В приказе № 1 по частям Уйского боевого участка от 20 сентября 1920 года начальник его, председатель Миасского горуездного исполкома С. А. Новиков-Лебедев писал:

§ 1

«Приказом, лично переданным по прямому проводу Челябинского губвоенкомата, я назначен начальником действующих отрядов Уйского участка

§ 2

Постоянным заместителем своим назначаю командира 4 полка тов. Вороткова.

§ 3

Все отряды, оперирующие в районе станицы Уйской, переходят с сего числа в мое распоряжение, в случае моего отсутствия подчиняются тов. Вороткову.

§ 4

Командирам рот и отрядов приказываю установить теснейшую связь со штабом боевого участка, расположенного в ст. Уйской, куда и направлять все донесения.

§ 5

Всем командирам рот и отрядов, занимающим боевые участки, приказываю выставить боевое охранение и обязательно вести наблюдение за окружающей местностью, расположением частей и проверять бдительность боевых караулов.

§ 6

Командиру 8 роты 4 продполка с 1-м взводом расположиться в поселке Кулахты и держать телеграфную и телефонную связь со штабом боевого участка, 2-й взвод той же роты расположиться в поселке Пичугинском, 3 взвод — поселок Агыр. Установить конную связь между взводами, для чего взять у местных исполкомов по 5 лошадей на взвод. Об исполнении сего командиру 8-й роты мне донести.

Начальник Уйского боевого участка».

Через несколько дней начальником бойучастка назначается тов. Воротков, а Новиков-Лебедев с 1 октября утверждается начальником Уйского гарнизона. Но 3 октября на эту должность ставят того же комполка тов. Воротков.

Как и положено на войне, наряду с полевой разведкой организуется и агентурная. Окружная комиссия по борьбе с дезертирством на этот счет разослала на места специальную директиву:

«...Не позднее 15 октября иметь в руках полные сведения о дезертирах. Уезд разбить на несколько районов и под именем дезертиров или контрреволюционеров послать по 2-3 человека для точной разведки. В каждый район послать одного опытного товарища, придав ему помощника. Лицо это должно быть проинструктировано. Вслед первой разведки послать вторую, контрольную, но так, чтобы первая не знала о второй, а вторая — о первой. Они вместе добудут ценные сведения».

И такие агентурные группы разведчиков начали действовать в большинстве районов губернии. В Уйском районе, в 20-х годах, такую службу нес местный казак М. Боровинский, в Полтавском районе под маской дезертира ходил по лесам бывший шахтер — И. Романенко.

В отряд повстанцев Луконина — Выдрина была внедрена целая группа осведомителей. В «Челябинском рабочем» за 6 октября 1987 года под заголовком «Революцией мобилизованные» была опубликована статья В. Романенко о работе в те суровые годы агентов-разведчиков в Миасском уезде: «В этот же период крайне напряженную обстановку в Миасском уезде создала банда бывшего полковника (всего лишь подхорунжего — Н. Ш.) царской армии Выдрина и эсера Луконина, которая стремилась захватить Миасс и Златоуст, а в последующем и Белорецк. Много сил положили чекисты для ее ликвидации. Сотрудник Миасской ЧК (вернее будет — политбюро при Миасской горуездной милиции — Н. Ш.) И. И. Затекин сумел войти в доверие к священнику Владимиру. Узнав позднее, что Затекин чекист, священник был потрясен, он заявил: «Бог меньше знает, чем ЧК»,— и сообщил ему пароли и явки, маршруты и стоянки банды Выдрина и Луконина. Для незамедлительного разгрома в нее внедрились разведчик Телегин и его жена, которых знали как цирковых артистов. Им удалось установить главного осведомителя бандитов, сумевшего под чужим паспортом пробраться на работу в Миасский уездный комитет партии».

Из следственных материалов по делу С. А. Выдрина видно, что в его отряд был заслан чекистами бывший колчаковский прапорщик из Сатки Осипов, но он самораскрылся и в рядах зеленых партизан стал бороться против советской власти. В этот же отряд Златоустовский уголовный розыск внедрил своего агента А. Кондратьева. Хорошую осведомленность соответствующих органов о планах и намерениях партизан подтверждают приведенные выше двухнедельные обзоры-сводки губчека и разведывательные донесения в красные отряды. О втором нападении повстанцев на Уйскую красное командование узнало заранее: 26 сентября в станицу из Агыра (Выдрино) поступила телеграмма начальника бойучастка: «Примите меры по охране Уйской».

После отхода из Уйской, когда повстанцы устремились в Кумляк, красные командиры, благодаря хорошо поставленной разведке, уже достаточно знали об этом намерении зеленых и точно выбрали момент для удара.

В Кумляк направили женщину-разведчицу, у которой жила там мать. Она все разузнала и сообщила красному командованию о точном времени прихода отряда в Кумляк, его численности и дальнейшем следовании в сторону Верхней Самарки.

И красные командиры принимали оперативные, упреждающие меры. Начальник губернского штаба тов. Хованский приказал 29 сентября, в 21-00:

«...по прибытии (в Уйскую — Н. Ш.) его роте под командованием тов. Колесова придать 25 шашек, не позднее 7 час 30 IX — на Кумляк. Занять его, после чего перейти на Санарский, где вести наблюдение по направлению Борисовского, это в 15 верстах к востоку от Кумляка».

Отряд повстанцев, проходя мимо поселка Вандышевского, сделал небольшую остановку, по доносу старых казаков взял с собой бывшего красного партизана, активиста Евсея Выдрина. Но в пути следования он решил сбежать и бросился в придорожные кусты. Его поймали командир сотни, офицер Ломов и казак Кашигин и нанесли несколько ударов шашками. Пленный упал замертво, но через полчаса очнулся, пополз. Его встретил знакомый казак, привез домой, и ожил исполосованный шашками беглец. Правда, в тяжком 1921 году — умер от голода...

Во второй половине дня 29 сентября повстанцы подошли к Кумляку. Никто им не оказал сопротивления, активисты и коммунисты разбежались. Около 30 пленных красноармейцев и милиционеров разместили артельно, обеспечив их ночлегом и ужином, предупредили, что утром нужно явиться к штабу. А сами луконинцы повели активную агитацию и вербовку кумлякцев в отряд. Собрали многолюдный сход, снова со стихами выступил Николай Лузин, показал и яркие карикатуры на коммунистов. Казаки от души посмеялись и потешили свои души. Политический и экономический обзор жизни уезда и станицы сделал Я. Г. Луконин. Он рассказал о своем опыте борьбы против комиссародержавия, о грядущем голоде, о своем разорении и мытарствах. Предложил пополнить ряды борцов с коммунистической диктатурой и объявил мобилизацию казаков с 18 до 40 лет. Страстную речь закончил словами «Долой коммунистов!»

Многие кумлякцы откликнулись на призыв заслуженного казака и записались почти 200 человек. Составленный список взяли в штаб и наказали всем добровольцам явиться утром на место сбора.

Несмотря на нехватку времени и постоянное преследование повстанцев красными отрядами, их командиры решили дать людям и коням отдых и заночевать в поселке. Расставили на улицах и окраинах дозорных и погрузились в сон. Им не удалось отдохнуть до конца ночи, но и кратковременный, в несколько часов, привал позволил по утру дать яростный отпор красным бойцам, хорошо, маневрировать на свежих конях и спасти отряд от полного разгрома.

А из Уйской спешили красные конники и пехотинцы. Сводный отряд неутомимо подгонял комиссар Новиков-Лебедев и его первый помощник Воротков. Очень уж им хотелось накрыть луконинцев и разгромить среди ночи. Вот и гнали, гнали людей и коней. Едва прибыв в Уйскую, Богатырев не дал отдохнуть лошадям, снопа бросился в погоню. За день и ночь его всадники проделали бесполезный «челночный рейд», протяженностью около 100 километров. Красным помогла сама природа: среди ночи подул холодный истер и повалил густой снег, Видимость сократилась, и этим воспользовались наступающие. Они бесшумно сняли посты и с криком «Ура!» бросились на улицы спавшего поселка. Рассредоточились по кварталам, стали громить и рассеивать растерявшегося противника.

В обход, с северной стороны, стремясь отрезать пути отступления заметавшемуся врагу, рванули конники Богатырева.

Вместе с группой конных партизан вырвался вперед Степан Выдрин. Трубач протрубил сбор, сигнальными выстрелами дали знать о построении. Благодаря выдержке и энергичным мерам, Выдрину и Луконину удалось собрать и сосредоточить почти всех боевиков, повести их в северную сторону и избежать разгрома. Но навстречу им вынеслись конники-богатыревцы. Зеленые залповым огнем отразили их наскок и снова повернули в поселок. Наощупь, разведкой боем, определили слабое место у красных. Прорвались и по узкому переулку отступили на дорогу, ведущую в сторону поселка Михайловского.

Ночь проходила, метель пополам с дождем утихла. Стало светлеть. Командиры зеленых, выдвинув заслон, вывели боевиков из-под огня красных. Им вслед устремились красные конники и пехотинцы. Движение повстанцев замедлял большой обоз. Верстах в пяти от Кумляка они развернулись и всем отрядом приняли удар чоновцев. Атаку отбили. Через несколько верст Новиков-Лебедев снова приказал атаковать. Богатырев, подбодряя конников, бросился вперед. Но выдринцы, тоже неплохие рубаки, крутились на конях, яростно отбивались, сдерживали натиск. Красные, потеряв двух человек убитыми и одного — раненым, отошли. Среди погибших оказались милиционер из Верхней Санарки Максим Метликин и красный боец из Пласта Иван Булдаков. Григорию Заравняеву его сродный брат-повстанец туляком шашки дочерна отбил руку.

Отразив атаку, выдринцы решили контратаковать красных. В две группы выделили по взводу конников и бросили их на фланги красных. Лошади у них — свежие, сложный маневр-перегруппировку и обход зеленые совершили быстро и хорошо. В лоб красным бойцам били спешенные партизаны. И худо бы пришлось красным казакам, не будь у них достаточно боеприпасов, выдержки и умелых, многоопытных командиров. Расчехлив пулеметы, ударили плотными очередями, остановили атакующих и разжали клещи. Дезертиры отошли, потеряв трех повстанцев, но всех успели подобрать и отвезти на повозках в тыл. Во время атаки получил рану сам С. А. Выдрин. При отходе партизан в тыл им ударил подошедший отряд 30 коммунистов-кичигинцев. Выдринцы поспешно отскочили, оставив противнику большую часть обоза.

Но, имея уже гораздо меньше боевиков и израсходовав запас патронов, партизаны вновь и вновь возобновляли атаки на явно выдыхающегося противника. В лощине, среди мелколесья, развернулись и атаковали красных конников. И снова раненые и упавшие с коней всадники. Или, быть может, падали люди и кони от изнеможения, смертельной усталости?

Четыре раза во время отступления луконинцев атаковали красные бойцы, но все их атаки разбивались о небывалую стойкость и мужество зеленых партизан. Пять раз обрушивались выдринцы на красноармейцев и чоновцев, в конечном итоге, парализовали их наступление и заставили большинство конников и пехотинцев покинуть поле боя. Как тяжко пришлось сражающимся той и другой сторонам, дает представление телеграфный разговор командира сводного отряда, начальника бойучастка С. А. Новикова-Лебедева с начальником губернского штаба тов. Хованским:

Вопрос Хованского: «Почему вы при наступлении на Кумляк не окружили его и не захватили противника, дали ему уйти?»

Ответ Новикова-Лебедева: «Очень просто, во-первых, Кумляк раскинут вдоль реки версты на две, для переправы удобный везде, дорог много, сил, коими я наступал, не было достаточно для хорошей цепи. Кроме того, нашей задачей было не допустить отступления противника на юг и юго-восток. Кроме того, буран дал возможность прорвать цепь и бежать.»

Вопрос: «Знали ли вы те условия, о которых говорите сейчас, до наступления на Кумляк?»

Ответ: «Во-первых, буран я не предвидел, во-вторых, не предвидел, что реку можно перейти всю».

Вопрос: «Вы сказали, что противник отступил в Ново-Кумляк (Житари — Н. Ш.) и вы имели с ним столкновение. Зачем вы отдыхали в Кумляке и затем вновь пошли в Ново-Кумляк? Не понимаю, зачем вам было возвращаться, если вы затем вернулись в Житари?»

Ответ: «Мои атаки были к западу от дороги Кумляк — Михайловский. Всего конных атак мною было дано четыре и было принято от противника — пять, а что противник ушел в Житари, я выяснил в Кумляке. Был момент, когда, вследствие громадной усталости лошадей, противник охватил меня с флангов. При последней атаке у меня было 25 кавалеристов (и это из 90 — 100 конников — Н. Ш.), а остальные, ведя лошадей в поводу, ушли в Кумляк. Мне пришлось спешиваться и отстреливаться, а проще сказать,— прекратить преследование. Вот почему я отступил в Кумляк и уже из Кумляка в Житари шел шагом. В Кумляке сменить лошадей не пришлось. А когда мы спешивались, то некоторые у нас были впереди противника, и я лично чуть не был взят в плен, т. к. моя лошадь окончательно расписалась. И вот пленные, которых мы освободили и которые прибежали к нам в Кулахты, показали, что бандиты говорили: «Хорошо, что потеряв отряд и обоз, мы, говорят, убили Новикова»,— так вот, тов. Хованский, какое было положение«.

Вопрос: «А где теперь сам Луконин с остатками банд?»

Ответ: «По сведениям, Луконин потерял всякое влияние, остатки банд слились с подчиненными Мугосюмову (в другом случае Магасумов — Н. Ш.) и начальником татар-бандитов»

Из разговора красных комиссаров видно, что контратаки зеленых были очень сильные, изматывающие и им удалось также «рассеять» красных, заставить их отступить в Кумляк так поспешно, что они бросили своего командира-комиссара и лишь случай спас Новикова-Лебедева от плена и неминуемой гибели. По сути дела, красные кавалеристы самовольно прекратили борьбу и ушли, покинув поле боя и своего командира. И Богатырев ничего не смог поделать с эскадроном: за просчеты платят кровью, а он, послушав начальников, загнал своих людей и коней, и в решительную минуту кони — обезножели, а люди — обессилели. У Выдрина люди и кони отдохнули, и, хорошо маневрируя, отбиваясь, измотали противника. И еще не известно, кто победил. Ведь поле боя оставили и те, и другие: красные отступили в Кумляк, а зеленые — в Ново-Кумляк, Булатово, Краснокаменку, где сменили часть лошадей и двинулись мимо поселков Никольского и Кулахтинского в Курам и но.

Отряд Новикова-Лебедева, дойдя до Житарей (Ново-Кумляк), безнадежно отстал. Поэтому задачу перехватить и добить отряд С. А. Выдрина, не дать ему отступить в Башкирию, начбойучастка поручил особой роте комдеза, расположенной в районе Кулахтов (Ларино).

Но отцы-командиры докладывали в Челябинск о кумлякской операции, как о крупной победе: «Банда Луконина не существует,— торопился подвести черту под движением дезертиров краском,— разбитая вдребезги и разбежавшаяся от меня, окончательно была разбита 8-й ротой». Какая же это победа, если даже потери почти равны: у зеленых убитых  — 3, раненых  — 7 и пленных — 5. Столько же, примерно, убитых и раненых у красных. Это победа, если командир едва не попадает в плен и не может заставить подчиненных не оставлять поле боя и не бежать в тыл?

Да и особая рота, состоявшая из 50 штыков и 10 сабель и посланная под Курамино, не выполнила свою задачу разгрома противника. Подойдя к поселку Курамино, где остановился на отдых противник, красные неожиданно, среди ночи, с криками «Ура!» порвались в поселок. У зеленых — паника, они кинулись врассыпную. Их из засады, в упор, расстреливали и убили примерно 20 человек. Но наступил рассвет, партизаны освоились с обстановкой, а часть из них засела в домах и открыла огонь по отряду красных. Увидев малочисленность роты, сосредоточившейся в центре поселка, повстанцы пошли в атаку. И красный командир, убедившись в трехкратном превосходстве противника, поспешно отступил к Кулахтам, потеряв при этом 2-х убитых и 3-х раненых бойцов.15
Взятый в плен повстанец-татарин пояснил комроты Узких, что на 1 октября повстанцы наметили объявить мобилизацию жителей поселка с 18 до 40-летнего возраста. Вероятно, после ухода красных они провели сход и пополнили отряд добровольцами: перебежчик из стана зеленых Дмитрий Скворцов сообщил штабу красных, что после ухода из Курамино у Выдрина было 450 конных и 15 пеших войнов.

Так где же здесь победа? Нет, явно поторопились краскомы грубить о победе и бить в литавры. Вот почему более опытные и дальновидные губернские военные начальники остались сильно недовольны ходом и итогами Кумлякской и Кураминской операций. Ведь в этих сражениях повстанцы не должны были изгоняться за пределы губернии, а поголовно физически уничтожаться.

О чем и напомнил в телеграфном разговоре командир 35-й бригады внутренних войск тов. Студеникин своему подчиненному, командиру 4-го продполка Н. Вороткову. Комполка, описав в радужных тонах успешную операцию по изгнанию повстанцев, закончил: «Отряд Луконина разбит в прах, остатки изгнаны в пределы кантона». Но тут же выслушал строгий выговор начальника, бывшего Просвещенца» П. Студеникина за плохо выполненную задачу: «Сообщение о том, что остатки банд изгнаны из кантона меня не удовлетворило. Наши задачи: банды не изгонять, а окружать и во что бы то ни стало уничтожать! Это должно быть в принципе нашей борьбы с бандитизмом».

Точнее и прямее не скажешь: все повстанцы, молодые казаки и дезертиры, объявлялись вне закона, среди них не должно быть пленпых и живых, и все они, без суда и следствия, независимо от степени виновности, обрекались на скорую, насильственную смерть. Будем это иметь в виду при рассмотрении дальнейшей борьбы и судьбы повстанцев.

В нелегком сражении под Кумляком, да и в Уйской станице, они отступили только из-за острой нехватки оружия и боеприпасов. Их не спасли храбрость, военная сноровка и поддержка населения. Вот и решили повстанческие командиры пополнить свои боеприпасы и разжиться оружием и пулеметами, совершив рейды на Златоуст и Сатку.

Но перед новым походом штаб решил дать боевикам небольшой отдых. Переночевав в деревне Кроменной, что в Башкирии, с утра вступили в Поляковку. Здесь они соединились с отрядом башкирских повстанцев под командованием Н. Магасумова. Простояли три дня, провели митинг и пытались вновь объявить мобилизацию, но ни один парень не пожелал вступить в их ряды. До прихода партизан в поселок исполком провел сход граждан. На нем с разъяснениями выступили местные коммунисты: председатель исполкома Николай Молодцов, секретарь — Константин Ковригин и Николай Клементьев. Разъяснив общую обстановку в кантоне, они резко осудили борьбу зеленых партизан и призвали всячески препятствовать пополнению их отрядов и обеспечению продуктами. Узнав об этом, Н. Магасумов приказал их арестовать и расстрелять. Всего решили арестовать 6 коммунистов, в их числе Н. Молодцов, К. Ковригин, Н. Клементьев и другие. В живых остался лишь Н. Молодцов, заблаговременно увезенный из дому в лес своим братом-повстанцем.

Изъяв из местных складов и ларей мельниц несколько десятков пудов муки, пополнив отряд лошадьми и вооружением, партизаны’ отправились на север, в сторону Златоуста. До повстанцев дошли сведения, что под Веселовской трудится на лесозаготовке рабочая рота трудармейцев. Они пришли в указанный район и взяли в плен всех трудармейцев. С пленными обошлись корректно, хорошо накормили и напоили, а потом предложили вступить в отряд, и пленники согласились. Более 100 красноармейцев пополнили ряды зеленых партизан.